Проклятый огонь (СИ)

— Жаль, не попрощался ни с кем, — с тоской произнёс Никита. Легостаев смущенно почесал затылок. — Как бы это ни звучало, но надеюсь, ты и их сожжешь. Тогда мы снова встретимся.

— Следуя твоим мыслям, сжечь нужно весь мир, — закатила глаза Тесса. — Чтобы все были вместе и жили долго и счастливо.

Тимофей шмыгнул носом и поднялся. Его друзья наблюдали за каждым его движением, словно выжидая чего-то. Наверное, все ещё боятся после пережитого. Тимофей с горечью опустил взгляд. У него не хватало духу смотреть им в глаза.

— Я — убийца. И после этого вы продолжаете считать меня своим другом?

Тимофей взглянул на отца. Егор Зверев склонил голову.

— Помнишь, что я тогда сказал тебе? После того, как все узнали о твоей волчьей натуре? Ты — мой сын, Тим. И я никогда не откажусь от тебя, чего бы ты ни совершил.

Тимофей сощурился. Слова были не такими, но смысл… Тот же, и от этого на душе становилось ещё хуже.

Он их всех подвёл. Уничтожил мир, в котором они жили, сломал их мечты, надежды и сны. Как после всего этого они могут смотреть на него? Он же… Чудовище!

— Зато теперь мы вместе, — Димка закусил губу и все же потрепал Тимофея по голове, рассыпая на песок огненные искры. — Слушай, а раз уж ты тут Дракон всея Руси, окажешь мне услугу?

Тимофей похолодел. Огненные искры…

— Дракон всея Руси? — захохотала Карина. — Дим, ты перегибаешь.

— Не важно. Ну так вот, Тимох, можешь… Ну, это… Я все думал, чем Карину удивить. Цветы ей дарить не надо — она ж любые сама вырастит. А тут как бы, — Димка скорчил странную рожицу. — Ты ж там проекции плетёшь, сделаешь мне букетик?

Тимофей с печальной улыбкой покачал головой, уже приподнимая руку. Подумаешь, показалось, так зачем забивать себе этим голову?

И вдруг он понял, что никто больше не разговаривает. Все смотрят на него и ждут.

Выжидают, когда он явит свою силу.

Предвкушают.

Сердце Тимофея охватили сомнения, и парень опустил руку. Димка нахмурился.

— Слушай, а когда я на День Святого Валентина попрошу тебя о такой услуге, ты так же меня киданешь?

Сожженные ломают. Упиваются болью, какой бы она ни была.

Огненные искры, вырвавшиеся от Димкиного жеста, тут же растворились в воздухе.

Тимофею показалось, что время застыло. Что он оказался в каком-то междумирье, где такие понятия, как секунды, растягивались в долгую бесконечность.

Зверев с побледневшим лицом зарылся руками в песок. Его взгляд встретился с карими Лизиными глазами.

— Тимофей? — позвала она. — Ты чего удумал?

И сейчас, смотря на окружающих его людей, Тимофей понял, что если он ошибётся, то совершит невероятный промах. В его глазах снова скопились слёзы, серая челка упала на лицо.

— Простите, — прошептал он.

А затем резко поднялся и взмахнул золотой глефой. Лезвие оставило глубокие раны на шеях Лизы, Оксаны и Егора Зверевых, Димки Трофимова и Карины Кикмариной, трёх оборотней, тоже стоявших рядом.

Они круглыми глазами уставились на Тимофея и рухнули на песок. Из их ран посыпался пепел, тела пошли темными пятнами и рассыпались, сливаясь с песком.

Тимофей выдохнул и поднял вторую глефу.

— Как же, — его голос преисполнился гневом и сорвался на крик. — Да как вы можете так поступать?!

Серафима Долмацкая побледнела и подняла руки.

— Тимофей, не надо, — взмолилась она. — Прошу тебя, успокойся! Мы реальны!

Зверев не смог сдержать слез. В следующее мгновение он уже проткнул грудь девушки золотой глефой. Серафима рассыпалась пеплом, как и остальные убитые.

Все зашептались, начали указывать на Тимофея пальцем, кричать. Зверев стиснул зубы, давя в себе рыдания, и сорвался с места, пронзая одного сожжённого за другим.

Женя Степанова и Луиза Соловьева с улыбками приняли свою участь.

Альф и Вернер, державшие девушек за руки, разделили их судьбу.

Сергей Бельцев создал астрального Водолея, но Тимофей извернулся и закончил жизнь парня одним точным ударом.

Он убивал быстро, избегая касаний.

И с каждым убийством чувствовал, как внутри него что-то разрушается. Исчезает, оставляя чёрную дыру. Словно каждый мертвец забирал с собой частичку, делавшую Тимофея…

Кем? Человеком?

Живым?

Тимофей разрушал любые преграды. Он слышал стук собственного сердца, усталость как рукой сняло. В голове осталось место только холодному расчету.

Тимофей не помнил, как небо из лазурного превратилось в рубиновое, окрашивая море в такой же цвет.

Не помнил, как песок под его ногами окрасился чернильно-чёрным.

Он помнил последнего сожжённого. Скелет стоял перед ним и протягивал костяную руку, что-то шепча. Тимофей занёс руку для последнего удара.

— Дракон… — раздалось из угольного черепа.

Золотая глефа рассекла его пополам.

Тимофей опустился на пепелище и поджал колени к груди, пряча лицо в ладонях. Он не хрипел и не дрожал, на щеках остались только соленые дорожки. Слез у него не осталось.

Позади послышались шаги, но Тимофей не обернулся.

Агни встал перед ним и молча сел напротив.

— Они реш-ш-шили разделить нас-с-с. Я долго не мог к тебе прорватьс-с-ся, приш-ш-шлос-сь с-сначала разобраться с ними, — помолчав, он добавил. — Молодец. Я не думал, что ты… С-с-справиш-ш-шьс-ся.

Тимофей не ответил. Агни тяжело вздохнул.