Проклятый огонь (СИ)

Ангелина Зверева стояла у окна с кружкой чего-то горячего и разглядывала сына своими пронзительными зелёными глазами. Белоснежные волосы были уложены в неряшливый пучок с выбивающимися прядями.

Тимофей поджал губы.

— Мам?

— Привет, Тим, — неуверенно произнесла Ангелина. — У нас всё не было времени поговорить…

— Это точно. Да я и не знаю, о чём. Столько всего прошло…

Тимофей помнил, как первое время после встречи в Галерее он хотел найти мать и высказать ей всё, что думает. Рассказать о боли, которую он испытал, о том, как оплакивал Ангелину.

Но сейчас эти мысли вылетели из головы. Осталось только странное умиротворение. Тимофей не знал, как так вышло, но не забивал себе этим голову.

Затянулась тишина, и Ангелина опустила взгляд.

— Я знаю, что мой поступок трудно объяснить, но…

— Так было нужно, — со вздохом прервал её Тимофей. — Я знаю тебя, мам. Вытягивать из тебя ответы бессмысленно, — он подошёл к ней и посмотрел в окно. — Надеюсь только, когда-нибудь ты сама мне всё расскажешь.

— Хорошо, — с облегчением кивнула Ангелина и тоже повернулась, всматриваясь в тёмные улицы.

Некоторое время они простояли молча.

— Как там Платон Евсеевич? — наконец спросил Тимофей. — Он ведь последний, да?

— Верно. Его всячески охраняют и не подпускают никого подозрительного, — ответила мать. — Но сомневаюсь, что последователей Огненного Змея это удержит.

Тимофей невесело усмехнулся.

— Не забывай, что я и сам теперь Огненный Змей.

— Змей — мерзкий искуситель, готовый идти по головам ради своей цели. Он искушает других на вид сладким, но сгнившим изнутри яблоком. Змей переплетает чужие судьбы, связывает их в один клубок, где он, как умелый кукловод, дергает за нити в свою выгоду. Но ты, Тим, не такой. Дракон — гордое, величественное создание. Божество. Ты предупреждаешь людей об опасности, стараешься спасти их. Распутываешь клубки и разрезаешь нити. И это мужество, этот героизм — они отличают великого и прекрасного Дракона от мелкого извивающегося Змея.

— Возможно, и он раньше был кем-то великим, — произнёс Тимофей. — В конце концов, он был таким рождён.

— Запомни одно, Тим, — ласково сказала Ангелина. — Родиться Драконом и стать Драконом — две разные вещи. Рождённый летать не стремится опускаться и не глядит на землю. Он даже не думает о своём падении, но когда он падёт, его крылья сломаются и принесут столько боли, что больше он не станет пытаться разрезать небеса и превратится в вечно пресмыкающегося Змея. А рождённый на земле стремится к небу, но уже ведает о том, что может оступиться. Его шаги легки, в сердце таится отвага. Он падал, но все равно упрямо взлетал на сломанных крыльях, не смотря на боль. И наконец смог покорить небо.

Тимофей растерянно заморгал, и Ангелина улыбнулась. Только при сыне она позволяла себе проявлять такие эмоции.

Тимофей взял у неё из рук кружку и отпил. Горячий кофе приятно согревал.

— Его сдерживает только один обруч, — пробормотал Тимофей, глядя вдаль на заснеженные крыши.

— Да. Не за горами день, когда он выберется из гроба.

Тимофей улыбнулся.

— И когда он освободится, мы будем к этому готовы, — уверенно заявил он.

Ангелина с улыбкой прикрыла глаза.

— Что ты будешь делать с Огненными волками?

Тимофей задумался.

— Их нельзя распускать, — заключил он. — Я не думаю, что подхожу на должность вожака, но, — Зверев покачал головой и улыбнулся. — Кто-то ведь должен, верно? Если они последуют за мной, я их не оставлю.

В этот момент раздался звук открываемого замка. Зверевы встрепенулись, и Тимофей первым пошёл ко входу, с весельем в глазах повернувшись к Ангелине.

— Поужинаем всей семьей, — воскликнул он. — Заодно расскажешь, какого это.

Ангелина недоуменно нахмурилась и тоже направилась к прихожей.

— Каково что?

— Наблюдать со стороны за собственными похоронами.

— Тимофей Зверев!