Проклятый, одинокий, дракон

— Нет, — покачала головой Айна.

— Ты не знаешь? — упавшим голосом произнесла девушка.

— Нет. Я не знаю, — опустила Айна глаза.

— Как жаль, — всё ещё качала головой Лорина, не веря своим ушам.

Герцог улыбался, Айна же не испытывала никакой радости.

— Ай. На, — взъерошив волосы, подошёл он к окну и развернулся. — А вы умеете проигрывать даже лучше, чем побеждать.

Его неожиданная похвала не тронула девушку. Но то, как произнёс он её имя, она заметила. Прозвучало это как «Айна», но она услышала крошечную паузу, что разделяла два слога.

Две из пяти рун, нарисованных в книге: Ай, На. Меченная Огнём — можно было перевести и так.

Отец не раз сокрушался, когда в детстве с ней произошло несчастье, что с древним языком нельзя было шутить. Но имя было выбрано. Шрамы от ожогов получены. И девушка знала язык рун, из которых составили её имя.

— Как жаль, — повторила Лорина. — Но, Тьер, ты же всё равно проиграл?

— Да, Лорина, да! — всё ещё улыбался он. — Я проиграл. И мой кошелёк к вашим услугам, миледи!

Он поклонился и ушёл. И Айна растерянно хлопала ресницами, не понимая, не представляя, не зная о чём думать, глядя на его странное поведение.

— Ты только за него не переживай, — по-своему расценила её растерянность Лорина, провожая взглядом спину герцога. — У него денег куры не клюют. Пусть платит.

И в её словах слышал такой расчётливый холод, что Айна раз и навсегда решила герцогине Одилонской не доверять.

Чем бы не запугивали Айну: снегом, холодом, обледенением, нерасторопностью портного, но ровно через девять дней их новые наряды были готовы и аккуратно упакованы, перевалы чисты, как души праведников, а солнце все эти дни грело так, что единственная южная яблоня, растущая в оранжерее, расцвела.

Айна попрощалась с ней, как с последней частичкой родины и с радостным предвкушением села в карету.

Буквально вчера она получила неожиданную весточку от принца. Поэтому решила не откладывать поездку больше ни на минуту. Не ждать Лотера с Лориной, которые неожиданно уехали в своё поместье, якобы по приказу короля.

Впрочем, в письме, которое прилагалось к присланному подарку, Сольвино именно об этом и сообщал. Что сопровождать её будет его двоюродный брат, герцог де Риз, а герцог Одилон присоединится к их процессии, если успеет.

Это что касалось деловой части письма. Айна же с восторгом перечитывала и перечитывала личную:

«Моя дорогая Айна!

Мне очень жаль, что непогода задержала Вас в пути. Я по-прежнему с нетерпением жду нашей встречи. Томлюсь этим ожиданием, страдаю и горю неистовым желанием Вас увидеть.

В знак моей искренности прошу принять от меня этот скромный подарок.

Целую ваш мизинчик.

Ваш, Сольвино де Контар»

Айна с трепетом прикоснулась к камее, висящей на груди. Вырезанная в чёрном камне роза грела ей и сердце, и душу.

Герцог де Риз, следивший за их сборами, с такой силой захлопнул дверь кареты, что та закачалась. Слуга, которого он толкнул, ещё отряхивался, а де Риз уже запрыгнул на коня и дал команду отправляться в путь.

— Да, что с ним не так? — возмутилась Айна, обращаясь к сидящей напротив графине де Монд, когда карета тронулась.

— Это камея его матери, — провожала женщина глазами удаляющийся замок. Глаза её покраснели. Комкая в руках надушенный платок, она изо всех сил старалась не заплакать.

Айна повременила со своими расспросами, пережидая, когда женщина успокоится. Не хотелось нарушать этот момент прощания, ведь, кто знает, придётся ли ей вернуться.

— Ненавижу этот замок, — наконец, сказала графиня, всё же промакивая слёзы.

— Зачем же вы о нём плачете? — оглянулась Айна в окно, для неё замок остался за спиной.

— Я плачу о своём маленьком домике в горах. Но его отсюда даже не видно, — графиня засунула платок в рукав. — Впрочем, вам, наверно, интереснее узнать о камее, чем слушать вздохи о моём скромном родовом гнезде.

— Дорога долгая, я надеюсь, вы расскажете мне обо всём, — улыбнулась ей Айна. Она была несказанно рада, что едет именно с графиней, а не с шумной и насквозь фальшивой Лориной.

— Вы же знаете, что Тьер де Риз — единственный сын последнего настоящего короля Фриталии Брандо Восьмого? — спросила леди де Монд строго, как учительница, при этом глядя на Айну с некоторым вызовом.

— Вы хотели сказать, он мог бы им быть, если бы…

— Да, если бы его истинное родство с королём можно было доказать, — перебила её графиня. — Но поверьте на слово старой женщине, Кристель де Риз была чистейшим созданием. Она искренне любила своего мужа, и в их роду слова «преданность», «честь» и «достоинство» никогда не были пустым звуком. Её нагло оболгали, опорочили, смешали с грязью её светлое имя. Но, даже потеряв мужа и оставшись без поддержки, она нашла в себе силы бороться.

— Но ведь она обратилась к колдунье, — Айна не знала, что и думать, так убедительно звучали слова графини.

— Вы молоды, миледи, но однажды и у вас будут дети, — не сводила с неё глаз Грэсия. — Тогда вы поймёте, на что способна мать, чтобы спасти своё дитя. Её обрекли на страшную смерть, но она сделал для сына невозможное — нашла способ его уберечь.

— Король же пощадил её?