Проклятый наследник

Зейлан всегда нравились звуки битвы, но никогда еще она не воспринимала их так ясно и резко, как в этот момент. Воздух наполнился звоном оружия и тяжелыми хрипами стражников, пытавшихся перехитрить противника. Мышцы Зейлан уже горели от усилий. Несмотря на то что с бессмертием она обрела дополнительную силу и выносливость, девушке приходилось прилагать значительные усилия, чтобы бороться с остальными Хранителями. Они были полны силы – и магии. Зейлан буквально слышала ее потрескивание и ощущала магическое горение внутри себя. Девушка крепко обхватила меч, пытаясь парировать очередную атаку Этена, но удар юноши сразил ее оборону. Клинок обрушился на нее, и следующим, что почувствовала Зейлан, был жесткий поцелуй прохладного металла на ее коже. Тупая боль пронзила плечо послушницы. Перед церемонией новобранцы должны были тренироваться с тупым оружием, но теперь щадящий период закончился, и новоявленным стражникам приходилось учиться справляться с болью.

Инстинктивно Зейлан схватилась за рану, чтобы остановить кровотечение, но порез уже затянулся. Травмы всегда быстро заживали на девушке, но никогда прежде это не занимало всего несколько секунд. Магия, которой наградил ее фейри, выполняла свое предназначение.

– Ты рассеянна, – сказал Этен. Расслабленным движением он перекинул свой тренировочный меч через плечо. Будь он еще смертным, эта высокомерная поза стоила бы ему жизни.

Зейлан вытерла пот со лба, чувствуя, что на ее лице наверняка остались кровавые полосы.

– Может быть, ты просто лучше меня.

Этен фыркнул:

– Что случилось?

Зейлан поджала губы. Она не верила, что было бы целесообразно дать волю своим мыслям, так как на самом деле они не касались ни ее, ни ее противника, и девушка глубоко сожалела о том, что подслушала принца и его советника во время церемонии бессмертия. Нужды фейри не должны были ее интересовать. Будучи послушницей, она не должна была передавать информацию о событиях в Нихалосе фельдмаршалу. Тем не менее слова Олдрена не выходили у нее из головы. В течение последних нескольких дней Зейлан следила за некоторыми из старых Хранителей, надеясь узнать больше, но… ничего. Стражники либо делали вид, что не беспокоятся о напряженности между Благими и Неблагими, либо понятия не имели о том, что происходит за Стеной.

– Нам не нужно говорить об этом, – пожав плечами, произнес Этен и снова принял боевую позу.

Благодарно улыбнувшись ему, Зейлан сделала то же самое, потому что ей больше не хотелось думать о фейри. Ее задача как Хранителя была заключена в сохранении Соглашения, ни больше ни меньше. И пока народы фейри враждуют в своей стране, девушка будет равнодушна к этому, даже если они поотрубают друг другу головы.

В течение следующих нескольких часов Зейлан не давала себе отдыха. Она по очереди тренировалась с Этеном и еще тремя другими послушниками, пока ее разум не опустел и мысли об Олдрене и принце не испарились из головы. Единственным, что имело для девушки значение сейчас, были эта тренировка и ее руки, которые уже дрожали от напряжения.

Поединки стоили Зейлан всех усилий. Девушка не просто рушила мечом клинки противников, но одновременно, стиснув зубы, боролась с болью и усталостью, в то время как тело ее буквально горело огнем. Она пылала изнутри, и каждый последующий бой заставлял ее все больше потеть.

– Вы думаете, что больше не можете. Вы думаете, что свалитесь. Вы считаете, что вам нужна передышка. Вы ошибаетесь! – заявил Ли, шагая по рядам соперников. – Ваш разум обманывает вас. Он заставляет вас верить, что вашим силам пришел конец, так как он еще не понял, что ваши тела изменились. Но магия ведет вас все дальше, и дальше, и дальше…

Слова Ли затихли, лязг клинков – нет. Капитан терпеливо исправил боевой стиль некоторых послушников и вместе с другими инструкторами продемонстрировал новые маневры, которые новобранцы будут использовать в последующих поединках. Солнце уже садилось, когда Ли наконец объявил последний поединок этого дня. Для многих он стал короткой схваткой, потому что большинство послушников, казалось, нарочно сдавались противнику, чтобы скорее положить конец тренировкам.

Зейлан была одной из последних среди оставшихся сражаться на площади. Она не могла дождаться, когда сможет наконец вытереть пот со лба, но тем не менее девушка не была готова умышленно сдаться или попасться на чересчур очевидные бреши в защите своего противника, которые тот оставлял для нее явно намеренно.

– Отпусти мальчика, – вдруг услышала она голос Ли. Инструктор подошел к ней, сложив руки на широкой груди. При этом его бледная кожа, светлые глаза и чересчур белокурые волосы резко контрастировали с черной униформой и темным взглядом, которым капитан смотрел на нее.

Но Зейлан поняла, что его злость распространяется не на нее, а на всех остальных послушников, которые слишком рано закончили сражение.