Проклятый наследник

– Тем не менее. Тебе следует быть более сдержанным, – продолжал Олдрен. Он глотнул из своего кубка и поморщился. – Уже достаточно слухов о твоей симпатии к этим смертным, а мы не можем позволить себе еще один бунт. Тем более незадолго до коронации.

В Мелидриане были беспорядки? Из-за коронации принца? Интересно. Что наследнику трона пришлось совершить, чтобы заслужить недовольство своего народа? Само собой, речь шла не только о его симпатии к смертным, ведь люди в глазах фейри слишком ничтожны.

– Ты слишком много беспокоишься, Олдрен. – Киран сунул виноградину себе в рот. – Кто может рассказать моей матери и Совету о том, что происходило здесь? Я ничего не скажу, а ты?

– Конечно, нет, Киран, но… – Олдрен прервался, и Зейлан выжидательно наклонилась вперед. Но фейри не стал продолжать разговор. Вместо этого он скользнул взглядом по скамьям стражников, пока не остановил его на Благих фейри, все еще погруженных в свои огненные забавы. Он разглядывал рыжеволосую фейри, глядя, как она создает из пламени два меча, обрушившихся друг на друга.

– Ты слишком подозрителен, – сказал принц. Теперь он, в свою очередь, присмотрелся к Благим фейри, которые, не обращая внимания на их разговор, превратили огненные мечи в пылающих бабочек.

– Неужели? – поинтересовался Олдрен и снова повернулся к Кирану: – Если это так, то почему эти двое сидят на другом конце стола и предпочитают проводить свое время с безмозглыми стражниками, когда могли сесть за один стол с нами и фельдмаршалом?

Зейлан напряглась. До сих пор ей это не приходило в голову, тем не менее фейри был прав. Почему Благие предпочли расположиться на расстоянии? До сих пор девушка предполагала, что Благие и Неблагие фейри дружили друг с другом. В конце концов, они же располагались по одну сторону Стены. Теперь же недоверчивые слова Олдрена рассказывали совсем другую историю.

– Они избегают нас, – ответил Олдрен на свой собственный вопрос.

– Может быть, – подчеркнуто небрежно сказал принц. – Но, если бы эти фейри были шпионами Валески, они бы сидели напротив, а не прятались от нас.

– Возможно, они хотят, чтобы мы так думали.

– Олдрен, достаточно, – прошипел принц сквозь стиснутые зубы. Тон его голоса стал строгим. – Я уверен, что королева может найти лучшее применение своему времени и ресурсам, чем тратить их на меня и мой народ. Мы ее не интересуем. А теперь замолчи!

– Ты прав. Прости меня! – Олдрен вздохнул и провел пальцами по своей белокурой бородке. – Наверное, я просто нервничаю из-за беспорядков в городе.

– Напрасно. У нас все под контролем, – сказал принц.

Он похлопал Олдрена по плечу и отвел взгляд от своего советника. И тут его глаза встретились с глазами Зейлан. Черт! Девушка поспешно опустила голову и убрала руку с рукоятки меча. Голоса и запахи вокруг нее затихли, свет пламени потускнел, и вибрация тела медленно, но неуклонно затухала.

– И? – спросил Этен с улыбкой. Мясо с его тарелки уже исчезло. – Узнала что-то интересное?

Не раздумывая, Зейлан покачал головой. Она не знала, что сказать Этену, потому что сама не была уверена в том, что только что слышала. Хранители собирались создавать флот? Отношения Благих и Неблагих были напряженными? И что там с этими восстаниями, о которых рассказывал Олдрен? Знал ли фельдмаршал и другие Хранители об этих беспорядках? Были ли они только лишь из-за принца Кирана? Или все-таки за этим кроется нечто большее?

Глава 14 – Фрейя

– В терновом лесу —

Ночь уже накрыла Тобрию, когда Фрейя и Ларкин нашли посреди леса полуразвалившуюся, бесхозную хижину, скрытую под кронами деревьев и опутанную побегами. Не обменявшись ни единым словом, они решили, что пришло время дать себе передышку. С момента происшествия в Лимелле прошло два дня, и все это время они были в пути, делая только самые необходимые перерывы, чтобы немного отдохнуть. Слишком силен был страх снова попасть в руки гвардейцев. Ларкин остановил лошадь, и Фрейя, превозмогая боль во всем теле, сползла со спины кобылы. Конечности покалывало, а мышцы горели, как никогда в жизни, и все, чего хотела принцесса, – это принять ванну и оказаться в теплой постели в своей спальне во дворце. Ларкин соскочил с лошади легко, не издав ни звука. Он привязал животное к дереву, потом уверенно подошел к хижине и рывком распахнул дверь.

Рассохшееся дерево, искореженное годами, протестовало его напору, треща и скрипя. С крыши дождем посыпались опавшие листья. Ларкин удостоверился, что хижина действительно пуста, прежде чем подал знак Фрейе войти. Без света лун девушка сначала не могла ничего рассмотреть, но спустя какое-то время ее глаза привыкли к темноте. Она могла различить два сломанных стула и пыль, которая покрывала все вокруг. Еще был камин, в котором, очевидно, уже много лет не горел огонь. Он был засыпан листьями и ветками, которые, очевидно, сыпались через полуразрушенный дымоход. В углах хижины лежали экскременты, оставленные мышами и крысами, а также две-три маленьких тушки.