Проклятый наследник

Он скучал по мальчику, которым был и которого в нем пробудила Фрейя. Воспоминания о первых годах жизни были для Кирана такими настоящими, такими осязаемыми, какими не были уже давно. Своим появлением Фрейя открыла запертый ящик, и с той самой первой ночи в ее комнате принц снова и снова вспоминал о событиях, которые, как ему казалось, он давно забыл. Например, о выезде в город вместе с матерью незадолго до седьмого дня рождения близнецов. Им можно было выбрать себе подарки, и Фрейя пожелала вырезанную из дерева фигурку Хранителя. Однако их мать возразила, что такая игрушка не годится для девочки, тем более для принцессы. Фрейя отодвинула от себя фигурку, но ее разочарование было слишком явным. Принц пожалел ее и сказал матери, что хочет такую фигурку себе. Эриина купила игрушку для мальчика, не задумываясь, а Талон подарил ее сестре на день рождения. От радости она бросилась ему на шею и несколько месяцев повсюду таскала с собой маленького Хранителя, пока тот вдруг не пропал. Киран всегда подозревал, что именно королева Эриина могла забрать игрушку у принцессы.

Такие воспоминания преследовали его снова и снова в течение последних четырех дней. Киран нигде не мог скрыться от них. Если он был на заседаниях, они приходили к нему, если он ложился в постель – они обрушивались на него. Даже сидя на своем троне, он никак не мог отделаться от них. Воспоминания были горько-сладкими и вели его с собой в более легкую, счастливую жизнь вместе с Фрейей. Он скучал по своей сестре больше, чем по чему-либо еще. И Кирану было абсолютно безразлично то, что они не были связаны кровными узами. Их связывало нечто другое, что нельзя было пощупать руками, ведь даже после всех этих лет Фрейя все еще была близка принцу. И именно эта связь заставила принцессу поверить в то, что ее брат жив, в то время как все остальные считали его мертвым. Возможно, их связывала ее магия. У Фрейи явно присутствовали магические способности, иначе огонь в кубе не смог бы появиться, а сам принц, в конце концов, был фейри. Как бы то ни было, Киран был благодарен за это и желал тайно покинуть Нихалос вместе с Фрейей.

Не только чтобы избежать своей участи нелюбимого народом короля, но и оттого, что принц скучал по Смертной земле и людям, которые там жили, особенно по своим родителям. В течение семи лет он пытался не думать о короле Андроисе и королеве Эриине как о своих отце и матери. Ему потребовались месяцы, чтобы признать Невана и Зарину своими родителями. Сейчас настоящие родители стали ему дороги, но присутствие Фрейи вернуло на свет все старые чувства, которые Киран похоронил. Ему не хватало мужчины, который рассказывал бы ему все о том, как быть королем, с гордостью во взгляде, и женщины, которая в детстве пела песни о Бессмертных Хранителях у его кровати. Неван и Зарина никогда не относились к нему так. И хотя они сделали все, что в их силах, чтобы максимально облегчить его новую жизнь, в королевском дворце Неблагих он никогда не чувствовал себя как дома и его единственным другом был Олдрен.

Другие фейри ненавидели принца или просто принимали его только потому, что должны были, но на самом деле абсолютно не интересовались им самим, а только лишь властью, которую ему давала родословная.

– Киран, ты согласен? Киран!

При звуке голоса Оноры юноша вздрогнул в своем кресле и в замешательстве огляделся по сторонам. Все взгляды были направлены на него. Члены совета выжидательно смотрели на принца, и Киран по их лицам силился понять, о чем они только что говорили. Все еще обсуждали вопрос, нужно ли переносить коронацию? Он понятия не имел. Киран был полностью погружен в собственные мысли. Юноша нервно вытер дрожащие руки о брюки, слишком ошеломленный воспоминаниями, чтобы надеть маску, которая обычно скрывала его эмоции на подобных встречах.

– Вы согласны, чтобы мы осушили фонтаны в храме на время церемонии и запретили приносить водяные шланги? – спросила Онора, поджав губы, явно раздраженная тем, что в мыслях он витал где-то далеко. – Мы считаем, что лучше всего сделать как можно более затруднительным для народа использование магии во время вашей коронации. Чтобы минимизировать возможность нападения.

Киран с трудом сглотнул, чтобы унять стеснение в горле, но это не помогло. Он чувствовал, что ему не хватает воздуха. Больше всего принцу хотелось встать и убежать, но сверлящие взгляды членов совета требовали от него ответа. А правда была такова: ему было все равно. Киран не хотел ни церемонии, ни своей коронации. И не хотел владеть всеми стихиями. И править фейри. Он ничего не хотел из всего этого. Он хотел вместе с Фрейей вернуться в Тобрию. Он хотел исчезнуть.

– Что будет, если я умру?

Брови Оноры взлетели вверх:

– Что, простите?