Проклятый наследник

Киран услышал, как Фрейя отодвинула свою тарелку в сторону. Фарфор тихо звякнул на камнях фонтана, и рука легла на его колено. Прикосновение было едва ощутимым, и все же оно создало связь, которая была крепче, чем прибрежные скалы.

– Что случилось?

Он открыл глаза.

– Я… – слова застряли у него в горле. Юноша сжал губы; до сих пор он еще не позволял себе говорить правду, но если принц и мог кому-то довериться, так это Фрейе. Киран осторожно огляделся, чтобы убедиться, что их не подслушивали. Тиган приказал полудюжине гвардейцев следовать за ним на каждом шагу, охраняя его – как малыша, который не мог сам о себе позаботиться. При этом они, казалось, забыли, что он не только умел владеть Стихиями Воздуха и Воды, но и обучался владению мечом.

– Киран? – беспокойно произнесла Фрейя.

Он вздохнул и посмотрел на нее. Страх отразился в ее глазах, но, хотя принцесса Тобрии находилась среди Неблагих фейри, страх ее был не за себя, а исключительно за него одного.

– Я не хочу становиться королем, – признался он. Его голос прозвучал еле слышным шепотом, оборвавшимся на последних словах.

Озабоченность во взгляде Фрейи сменилась состраданием, и складка, образовавшаяся между ее сведенными бровями, стала мягче. Она нежно сжала его колено.

– Не переживай! Ты справишься, – заверила она его с улыбкой, в которой было больше убежденности и уверенности, чем он заслуживал. – Ты прирожденный король.

Он покачал головой:

– Ты ошибаешься.

– Нет, не ошибаюсь, – возразила Фрейя, наклоняясь ему навстречу, пока их лица почти не соприкоснулись, а их головы заговорщически примкнули друг к другу. Что, по мнению гвардейцев, они должны были обсуждать?

– Я всегда восхищалась тобой и верила, что ты станешь великим королем. Помнишь, что всегда говорил наш отец?

– Собственное мнение и воля к осуществлению задуманного отличают сильного короля, но по-настоящему хороший король никогда не ставит себя выше своего народа.

– Правильно, и это относится к тебе больше, чем к любому другому мужчине, которого я знаю.

Она ошибалась. На данный момент он не владел собственным мнением; Онора, Тиган, Олдрен и остальные диктовали его жизнь. И у него не было ни решительности, ни воли – иначе он не сидел бы здесь в саду, а направлялся бы, минуя горы, в Тобрию. И только это желание показывало, что он глубоко внутри себя не хотел быть здесь именно из-за своего народа.

– Речь идет не о нашем отце и не о людях, а о фейри.

Фрейя нахмурилась:

– Разве это имеет значение?

– Огромное. Потому что я не понимаю фейри так, как понимаю людей.

Замешательство на лице Фрейи стало заметнее.

– Но ты – фейри.

– Который много лет воспитывался как человек, – ответил Киран как можно тише. Он даже представить себе не мог, что будет, если народ узнает о том времени, когда принц был Талоном.

– Они отличаются от нас… от тебя.

– Помимо магии?

– Да. Они… – Киран покачал головой, стараясь подыскать возможность передать ей то, что он наблюдал все эти годы.

Внешне все в Нихалосе было чисто и роскошно, но глубоко в сердце города был мрак, который подпитывался ненасытным желанием.

– Они безнадежны, – сказал он наконец. – Я не могу описать это по-другому. Им скучно проживать такую долгую жизнь, и они не знают, что с собой делать. Они существуют только для того, чтобы быть здесь, наполнять свои дни вином, аферами и ни к чему не приводящими интригами. Когда они умирают, становясь дымом и пеплом, они не оставляют на этом свете после себя ни единого следа. Даже их семьи не скорбят о них, потому что родители и дети веками живут врозь. Каждый сам по себе. Каждый борется за себя. И это ожесточает их. Единственная задача короля – делать их счастливыми, чтобы они не выплескивали свою скуку на Благих фейри, эльв и людей. Ибо внутренняя пустота может превратиться в отчаяние, а отчаяние приводит к глупым вещам. Их ненависть ко мне обоснована не тем, что я совершил ошибку. Они бросаются на меня, потому у них нет ничего лучшего, и считают, что бунт сможет привнести смысл в пустошь их жизни.

Некоторое время Фрейя молчала.

– А люди? Они другие?

Киран кивнул:

– Большинство. Всегда есть исключения из правила, как у Олдрена, но, как правило, люди живут более осознанно. Они используют свое короткое время в этом мире мудро и живут не только для того, чтобы существовать. Они осознают красоту восходящего солнца, наслаждаются любовью, стараются быть со своей семьей всю жизнь. Фейри устают от всего этого. Наверное, мне нужно дожить до ста лет, чтобы понять их.

– Это… – Фрейя покачала головой. – Я не знаю, что сказать.

– Тут и говорить нечего. Все так, как есть, и фейри не хотят ничего другого. Если бы они могли выбирать, то все же предпочли бы свою долгую жизнь ранней смертности, но только потому, что не знают, насколько богаты они будут в это время.

Киран почувствовал, как его собственные слова оставляют пустоту в его груди. Она приходила с осознанием того, что, будучи фейри, он получал долголетие, но терял многое другое, и это причиняло ему боль.

– Мне жаль, что ты испытываешь такие чувства по отношению к своему народу.

– Мне тоже.