Проклятый наследник

Удивленная девушка встала с кровати и открыла дверь для Ли. Она не понимала, зачем он вообще стучит, в конце концов это была его комната. После того как капитан спас ее от эльв, он оставил Зейлан спать здесь, чтобы она могла отдохнуть, не обращая внимания на шум и суматоху общежития. Но из двух ночей стало три, потом четыре, потом пять, и сегодня она все еще была здесь. Девушка спрашивала у Хранителя, должна ли она покинуть его комнату. Но Ли уверял, что она может оставаться здесь так долго, как посчитает нужным, потому что ему есть где ночевать. Тем не менее каждое утро после пробуждения Зейлан говорила себе, что сегодня она точно вернется в общежитие. Но опасность ночевать в одной комнате с другими послушниками после того, что она сделала с Деррином, удерживала ее, несмотря на разговоры других стражников. Зная, что она проводит ночи в комнате Ли, они, конечно, стали распускать пошлые слухи о ней и капитане, в которых не было ни малейшей крупицы истины. Конечно, она беспокоилась о своей репутации, которой эти разговоры, без сомнения, наносили непоправимый вред, но спокойствие и безопасность, которые комната Ли ей предлагала, стоили того.

Ли был одет в полное обмундирование Хранителя. На нем был даже тяжелый плащ с белым мехом, который мужчина элегантно набросил себе на плечи. Вероятно, этого требовало от капитана присутствие на слушании.

– Какая эльва проглотила тебя и выплюнула? – спросил он, оглядывая девушку с головы до ног.

– Я тренировалась всю ночь, – солгала Зейлан, протягивая руку к своему магическому водному мечу, стоявшему рядом с камином. Теплое покалывание, которое появилось в ее теле после церемонии, усилилось, когда пальцы девушки коснулись рукояти оружия. Ее чувства мгновенно обострились, как будто на окружающий мир навели увеличительное стекло.

– Ты не должна тренироваться без присмотра. Это может закрепить неправильные боевые приемы.

Зейлан засунула меч в ножны.

– В следующий раз, когда я захочу попрактиковаться ночью, я разбужу тебя.

– Или ты пойдешь к стражникам, которые охраняют опорный пункт.

– Естественно. Они, конечно, будут счастливы мне помочь, – сказала Зейлан, закатив глаза. Остальные Хранители ничему ее не научат, вместо этого они скорее будут смотреть на Стену.

Ли знал, что она права, и сменил тему:

– Ты идешь?

– Неужели у меня есть другой выбор?

– Вообще-то нет.

– И чего же мы тогда ждем?

Зейлан шагнула мимо Ли в коридор. Она могла слышать шаги и голоса, которые удалялись от нее, а потом перенеслись на улицу. Видимо, Хранители и послушники торопились присоединиться к слушанию и полюбоваться зрелищем.

Большинство Хранителей, вероятно, надеялись, что Томбелл отправит ее обратно и мужчины снова будут между собой, но они могли забыть об этом. Зейлан лучше предпочла бы привязать себя к Стене, чем покинуть ее.

– Тебе не стоит волноваться. Все будет хорошо.

– Кто сказал, что я волнуюсь?

Ли многозначительно приподнял бровь.

Зейлан старалась придать лицу невыразительное выражение, но с тех пор, как она рассказала капитану о родителях и своей деревне, девушка не могла притворяться, общаясь с ним.

– Чего мне ждать?

– Сначала фельдмаршал произнесет речь, затем он будет…

– Нет, – прервала его Зейлан и расправила плечи, когда они прошли мимо группы Хранителей, заговорщически склонивших головы друг к другу. Их шепотом произносимые слова стихли, когда они обнаружили Ли вместе с ней. Легко было догадаться, о чем они говорили. – Я имею в виду, какое наказание меня ждет? Я же не могу быть первой, кто нарушил приказ, не так ли?

– Нет, ты не первая.

– И как наказали остальных стражников? – спросила Зейлан, пытаясь справиться с тошнотой в желудке. Она хотела быть готовой к неминуемому наказанию, но какая-то часть ее хотела и дальше оставаться в своем наивном неведении.

– По-разному, – ответил Ли. – Томбелл – любитель творческих наказаний.

– Что это значит?

– Что ему нравится придумывать что-то новое. Один послушник однажды заснул во время своей первой ночной смены. Когда фельдмаршал поймал его на этом, то в наказание заставили его три дня обходиться без сна. Другого Хранителя, который таскал припасы из кладовой, он заставил принести двенадцать буханок хлеба и съесть их сразу, друг за другом. Я никогда не видел, чтобы человек так много и долго блевал, как стражник после этого наказания.

– Спасибо, я уже представила это, – ответила Зейлан, фыркнув, но насколько бы отвратительным ни было представление о рвоте, оно казалось точно таким же безобидным. Если всем, что ей уготовано, была какая-то унизительная обязанность, девушке нечего было опасаться.

За свою жизнь она валялась среди мусора на улицах, спала в конюшнях, стояла в коровьем дерьме, переживала и делала многие вещи, которыми нельзя было гордиться. Если наказание, придуманное фельдмаршалом, имело что-то похожее с теми обязательствами, о которых рассказал Ли, Зейлан нечего было бояться.