Проклятый металл

– Все мы заинтересованы в успехе экспедиции, – глянул я в глаза шефу дворцовой охраны, – но некоторые заинтересованы в этом куда больше других.

– Вильям? – заинтересовался явно задетый за живое граф и несколько раз сжал и разжал кулак, будто разминая занемевшую левую кисть.

– Ему выдали слишком много авансов, и теперь придется доказать, что он этого достоин.

– А вам, говорят, надо загладить старые грешки? – И, хоть по лицу Рауля скользнула едва заметная улыбка, шуткой этот вопрос не был совершенно точно.

– Скажем так: в случае неудачи Вильям может получить второй шанс, я – нет.

– Выходит, вам можно доверять больше, чем ему?

– А есть, что доверить?

– Пока нет. Но кто знает, как оно обернется в будущем? – Заслышав звон серебряных колокольчиков, граф Луринга отвернулся от борта и уставился на появившегося на палубе экзорциста. – Неужели так сложно переодеться? Или хотя бы снять бубенцы?

– Звон бубенцов мешает бесноватым сосредоточиться, – пояснил я графу.

– И нервирует команду, – нахмурился Рауль, наблюдая, как шарахаются от Бернара матросы. – Еще только бунта на борту не хватало для полного счастья!

– Привыкнут, – беспечно отмахнулся я.

– Это хорошо, мой друг, что вы такой спокойный…

– Не понял?

– Вас с ним в одну каюту заселили. – И, хохотнув при виде моей вытянувшейся физиономии, граф направился к капитан-лейтенанту, который уже успел сменить мундир на штатское платье. Команда тоже переоделась, и теперь о нашей принадлежности к военному флоту Стильга напоминали лишь баллисты да трепетавший по ветру флаг. Но торговцы Нильмары обычно в море выходят тоже вооруженными до зубов, а поднять альбатроса – минутное дело.

Ужиться с экзорцистом в одной каюте оказалось не так уж и сложно. Первые несколько дней мы с ним и вовсе толком не виделись: брат Бернар бродил по палубе, пугая шалевших при его виде матросов, я валялся пластом, дожидаясь, пока наконец пройдет головокружение. Не то чтобы приступ морской болезни действительно свалил с ног, но особого желания подняться с койки не возникало. Мне еще повезло: вид то и дело перегибавшегося через леер, чтобы освободить желудок, Рауля заставлял благодарить всех Святых, избавивших от подобного испытания.

Впрочем, времени напрасно в эти дни я не терял. Пока экзорцист шлялся по кораблю, у меня была прекрасная возможность перетряхнуть взятые им в плавание пожитки. Благо навесной замок окованного железными полосами сундука особой сложностью не отличался и вскрыли его без особых проблем.

Вот только ничего интересного внутри обнаружить не удалось. Завернутый в тряпицу серебряный серп, несколько томов из закрытого хранилища библиотеки ордена Изгоняющих да мешочки, наполненные травяными смесями. Полынь, крапива, чертополох, мята, зверобой. Пара серебряных амулетов, запечатанная сургучом бутыль – вот, собственно, и все.

Под вечер возвращавшийся в каюту экзорцист разжигал светильник, какое-то время читал одну из своих книг, потом бормотал то ли мантру, то ли молитву и отправлялся на боковую. Просыпался на рассвете и вновь поднимался на палубу пугать с ужасом ожидавших его появления матросов. Без сомнения, Бернар избегал меня намеренно, но, поскольку такое положение дел вполне устраивало нас обоих, навязывать экзорцисту свое общество я не стал.

Все изменилось на пятый или шестой день плавания. Уже откинув кожаную обложку потертого тома «Ритуалов изгнания младших бесов», Бернар неожиданно насторожился и, озираясь по сторонам, поднялся на ноги.

– Случилось чего? – моментально отложил я в сторону точильный брусок, которым доводил лезвие одного из ножей.

– Не могу понять, – ошарашенно пробормотал экзорцист, без своего кожаного одеяния, к моему немалому удивлению, оказавшийся худощавым мужчиной средних лет с «породистой» внешностью аристократа. – Первый раз такое… Будто скверна не рассеивается, а в тоненькую нить скручивается. Только ощутил – и сразу пропала.

Я прислушался к собственным ощущениям.

– Ничего не чувствую.

– Неудивительно, – не удержался от презрительной гримасы Бернар, отпер сундук и протянул мне один из серебряных амулетов – изукрашенный почти неразличимыми надписями пентакль.

– Зачем еще?

– Ты мне мешаешь, – безапелляционно заявил экзорцист. – Остатки скверны, эманации потустороннего. Не могу толком сосредоточиться.

Я накинул на шею цепочку амулета. Как ни крути, серебра в нем немало – так зачем отказываться?

– Сейчас лучше? Правда, мне кажется, разницы никакой…

– Тебе – никакой. – Бернар сбил сургуч с горлышка непрозрачной бутылки, до половины наполнил стакан, и по каюте тотчас разошелся незнакомый аромат. – Но теперь идущие от тебя остаточные эманации скверны не мешают мне сосредоточиться.

– Понятно. – Остаточные? Ну-ну.

– Нить, нить уходит от нас куда-то во тьму, – выпив ароматную настойку, закрыл глаза впавший в транс экзорцист. – Дрожит, тянется через пустоту и возвращается эхом обратно. Отклик! Он совсем рядом! И он приближается!

– Кто?! – изумленно уставился я на принявшегося судорожно одеваться Бернара.

– Тот, к кому привязана нить на той стороне! Быстрее, надо предупредить капитана!