Проклятый любить (СИ)

Он не знал, как реагировать на просьбу: то ли спокойно выдохнуть, то ли обрадоваться, то ли удивиться ее внезапному проявлению нежности. Он прекрасно понимал, что мог выдать себя даже в мелочах, понимал, что надо было привычно усмехнуться или сказать очередную колкость в ее адрес, но в итоге лишь развел руки, и Энди, не медля, тут же обняла его, с нежностью, по-матерински, будто он действительно был ее любимым сыном. Николас даже растерялся, помедлив пару секунд, и тоже аккуратно, неуверенно ее приобнял. Это было так непривычно и так… приятно что ли, он сам не мог понять собственных ощущений. Понимал лишь, что расслабляться нельзя, ведь он все еще не знал истинную причину ее приезда.

— Спасибо, — Андреа наконец отошла от него и улыбнулась.

— Присаживайся, — он указал ей на серый диван, на котором она тут же устроилась, закинув ногу на ногу. — Чай, кофе?

— Благодарю, я ненадолго. Просто хотела увидеть тебя, убедиться, что у тебя все хорошо.

— У меня все отлично, как и всегда. Материнский долг выполнен, и теперь можно смело возвращаться домой? — он ухмыльнулся и хотел сесть в кресло напротив, но она, опустив его маленькую колкость, осторожно коснулась его руки, останавливая.

— Посиди со мной.

— Решила устроить здесь телячьи нежности, да, мамуля? — но рядом с ней он все же сел под ее довольный взгляд.

— Спасибо, — Энди снова улыбнулась, откинувшись на мягкую спинку дивана, а Ник не мог не отметить, что выглядела она гораздо лучше, чем когда он видел ее в последний раз.

Она даже как будто помолодела с их последней встречи, Николас сразу подумал об очередной подтяжке, которыми она явно не брезговала. Но дело было не только в этом, да и выглядела она в основном точно так же: идеально сидящий на точеной фигурке белоснежный брючный костюм, не менее идеальная королевская осанка, аккуратно собранные волосы. Все было привычным, кроме ее взгляда. Ник наконец понял, что так кардинально преобразило ее: взгляд стал живым, Николас не видел в нем больше смирения, даже грусти там больше не видел, как будто ей и дела не было до смерти любимого сына. Но дело ей было.

— Так жалко, что ты не смог присутствовать на похоронах Маркуса, — начала она и тяжело вздохнула, но смотрела на сына внимательно, тот даже напрягся под ее взглядом, а все сомнения снова накрыли его с головой.

— Не было времени, извини.

— Я понимаю, — она помолчала, подбирая слова, а ему казалось, что она физически ощущает его напряженность. — Знаешь, милый, все это так странно…

— Что именно?

— Все, абсолютно. Можешь считать меня сумасшедшей, но я не верю в виновность Уилсона. Не могу верить.

Глупо было бы считать ее сумасшедшей, скорее чертовски умной, а может, с хорошей интуицией. Ник и не думал, что ее будет так легко убедить в собственной лжи, но надеяться ему это не мешало. Оставалось лишь понять, ради чего мать летела через Атлантический океан: ради необоснованных догадок или ради того, что она действительно знала.

— Почему? Улики вроде неопровержимые. Да и мотив был.

— Все так говорят, милый, но все слишком очевидно, не находишь?

— Ну он вроде никогда и не отличался особой сообразительностью, — Ник пожал плечами, тоже откинулся на спинку, взглянул на Энди и старательно изображал спокойствие, но отделаться от мысли, что она все знает, он никак не мог. В голове крутились лишь мысли, как выбраться из этого дерьма с минимальными потерями, но ничего стоящего на ум не приходило: к личному визиту матери он готов не был.

— Но все же это глупо даже для него. Он так долго скрывался, а потом в одно мгновение дал себя обнаружить с целым ворохом улик. Слишком очевидно, только эту очевидность почему-то вижу только я, — Энди снова тяжело вздохнула и покачала головой.

— Может, просто ты одна так себя накручиваешь. Я понимаю, он был твоим сыном, ты любила его, но он занимался плохими вещами, а в нашем деле долго не живут, — Ник усмехнулся и, помедлив, аккуратно взял мать за руку, она удивленно взглянула на него, но руки не убрала, даже немного ее сжав. — Знаю, что это сложно, но тебе нужно смириться с этим и не изводить себя, мам. Это больно, но нужно жить дальше, у тебя осталось еще семь детей, и им всем нужна мать.

— Восемь, — тут же исправила она его.

— Прости?

— Ты тоже мой ребенок.

— Точно, — с усмешкой согласился Ник, — и как я забыл. В любом случае, всем этим детям ты нужна, а Маркусу ты своими подозрениями уже не поможешь. Только себя изведешь и все.

— Наверное, ты прав, милый, — она отпустила его руку и прошлась по гостиной, подойдя к панорамному окну. — У тебя красиво.

— Я знаю.

— Даже представить себе не могу, сколько труда ты приложил, чтобы на эту красоту заработать. Ты сильный человек, многого добился сам, наверное, в этом есть и свои плюсы. Закалка на всю жизнь, она делает тебя сильнее, но циничнее, уж мне-то это знакомо.

— В тебя я пошел не только внешне, мамуль.