Проклятый граф

Слева от входной двери взгляду наблюдательницы представало небольшое возвышение, над подъемом в которое, скрывая собой эту часть комнаты, висели тяжелые, похоже, бархатные, темно-синие портьеры. Впереди же, прямо напротив остановившейся в дверях девушки, находилось небольшое, закругленное наверху, окно, скрытое, к некоторому удивлению исследовательницы, тонкой полупрозрачной занавеской белого цвета. Наверное, когда-то, когда эта комната, да и весь коридор, ведущий к ней, еще не утопали до такой степени в пыли, занавеска подчеркивала чистоту и белизну помещения. Ныне же, посеревшая от пыли, она лишь оттеняла общий антураж, подчеркивая запустение.

Рядом с окном, возле левой стены, стоял небольшой, когда-то симпатичный, туалетный столик, с пыльным зеркалом над ним. Столешница его, к еще большему удивлению Татьяны, привыкшей видеть комнаты этого замка покинутыми, но не опустошенными, была пуста, никаких флакончиков с духами, коробочек с румянами или же, на крайний случай, хоть какой-нибудь завалящей расчески, здесь не было. Только в дальнем углу столешницы белел, хотя точнее будет сказать желтел, ибо время не пощадило и его, какой-то листок. Девушка осторожно шагнула вперед, запнулась обо что-то и, лишь чудом не упав, неожиданно для себя приземлилась на небольшой пуфик, покрытый какой-то очень пушистой, некогда белой, а ныне посеревшей накидкой. Взметнулся столб пыли. Листочек, сорванный со стола поднятым ветерком, взмыл в воздух и медленно спланировал куда-то на пол, скрывшись с глаз девушки. Последняя, проводив его задумчивым взглядом, недовольно вздохнула и, закашлявшись от пыли, все еще висящей в воздухе тонкой серой дымкой, поспешила подняться на ноги, озираясь. Листка бумаги, успевшего заинтриговать ее (в самом деле, кому это понадобилось раскладывать на туалетных столиках в пыльных комнатах какие-то листочки?) нигде видно не было и исследовательница, решив уделить время его поискам чуть позже, предпочла обратить взор на правую часть комнаты.

Даже будучи скрытой от глаз темными портьерами, она привлекала внимание. Если слева все казалось каким-то простым, до невозможности затасканным, то справа, за шикарной тяжелой тканью скрывалась настоящая средневековая роскошь.

Стоило только отодвинуть бархатную занавеску, как взгляду представал славный маленький уголок, где когда-то, очевидно, какая-то средневековая дама очень уютно проводила вечера. Стены здесь были покрыты какой-то тканью, призванной изображать обои, уже темного цвета, в отличие от той, что была в левой половине комнаты, и это добавляло маленькому будуару некоего тяжелого очарования, чуть мрачноватого, но от того нисколько не менее привлекательного. Практически возле самой занавески, с правой стороны располагался небольшой шкафчик, скорее даже напольная полочка, не очень густо заставленная какими-то книгами. Рядом с полочкой находилась кровать… Впрочем, кроватью это сооружение можно было бы назвать разве что с натяжкой. Скорее это был странной формы диван, слишком сильно выдающийся вперед, но слишком короткий, чтобы можно было спать на нем, и слишком мало раздающийся в стороны, да еще и чересчур резко обрывающийся, не имеющий даже какого-нибудь подобия подлокотников. Таким образом, альтернативы эта мебель не оставляла, – на диване можно было либо сидеть, либо… видимо, любоваться им со стороны, ибо в антураж будуара он вписывался идеально. Между полочкой и диваном располагалось некоторое подобие торшера – высокий подсвечник, выточенный чьей-то умелой рукой из камня, и завершающийся не зажженной, конечно, свечой. Вероятно, когда-то он давал вполне довольно света для того, чтобы можно было, удобно расположившись на диване, читать какую-нибудь книжку.

Возле дивана, на некотором от него отдалении, находились два небольших пуфика, вероятно, приходящихся родственниками тому, что остался в левой части комнаты. Один из них был покрыт белой накидкой, такой же пушистой, как и та, что покрывала пуф возле туалетного столика, и такой же серой, другой – черной. Вспомнив песенку о двух веселых гусях, Татьяна невольно усмехнулась себе под нос и перевела взгляд дальше.

И тотчас же застыла, как громом пораженная.

Прямо напротив входа, а значит и буквально перед зашедшей сюда исследовательницей, находился еще один подсвечник-торшер. Почему девушка не заметила его сразу же, как вошла, оставалось загадкой, ибо выглядел сей предмет интерьера очень и очень примечательно. Высокий, выше, чем тот, что находился возле дивана, на более массивной, но не менее изящной ножке, он, во-первых, не казался серым, хотя и был изрядно запылен, как и все здесь. Или же… лишь казался таковым? Высокую резную ножку из белого мрамора завершало некое подобие небольшой площадки, с углублениями для трех свечей. Свечи здесь тоже присутствовали. Толстые, приземистые, белого цвета, они аккуратно стояли на положенных им местах, и… весело горели, слабо освещая окружающее их пространство.