Проклятый город

Толстенный покойник, сидел во главе стола. Рядышком с ним сидела старая самка, которая командовала поисками виновника и подготовкой большой еды, а рядом усадили эльфийку. Видно было, что эльфе не по себе. Старуха прокаркала. Всё замерло. Эти муравьи просто сидели и молчали, уставившись на старуху, а потом полезли толпой на стол. Они вырывали куски гнилого мяса из тела покойной и с жадностью их пожирали. То тут то там возникали спонтанные драки за право обладания особенно приглянувшимся кусочком. Клянусь, был бы я на месте покойника — я бы сбежал. Меня тошнило. После того, как от Большой еды не осталось даже костей, а гоблины уселись, с голодным видом, поглядывая в нашу сторону, я почувствовал пустоту внутри желудка и мысленно попрощался с жизнью. Но тут на стол стали подавать, так сказать вспомогательные блюда. Каких-то личинок, жирных и шевелящихся. Отваренное мясо, непонятного происхождения. Листья и корешки. Некоторые ядовитые даже по внешнему виду. После того, как животы наполнялись, глаза затягивались масляной поволокой, а ссор из-за куска еды становилось всё меньше и меньше, подали «золотой отвар». Очень сильный галлюциноген, причём очень легко приготовляемый. Берутся хорошие. ядрёные мухоморы и отвариваются. А дальше дело привычки и опыта. Хороший шаман варит грибы до тех пор, пока бульон не приобретает характерный золотой оттенок. Чем бульон золотистее, тем он галлюциногеннее и ядовитее. Нужно поймать момент, когда бульон можно выпить и не травануться. Рано снимешь — не будет прихода. Поздно снимешь — умрёшь. Но это к гоблинам не относится. Судя по цвету того напитка, который они пили, им было глубоко по барабану ядовитость мухоморов.

Мы сидели на этом празднике, как бедные родственники, зашедшие с чёрного хода полюбоваться на бал. Старуха, тяжело переваливаясь, подошла к нам, буквально волоча за собой эльфийку. Ноги у той были крепко стянуты верёвкой, аж до синевы. Арни чуть не бросился на них, но дроу его удержал.

— Если верёвки не снять, то она останется без ног. — рассудительно сказал он, указывая на белые до синевы ноги эльфийки.

Старуха не обратила на него никакого внимания. Так же как в прошлый раз, она глядя вдаль, прохрипела:

— Забирай свою Великую Мать, Охотник. Мы думали. И ещё долго будем думать. Возможно ты прав и, действительно, пришло время перемен.

Она ещё немного помолчала, я ждал, покорно склонив голову. Дроу распутывали ноги, плачущей от боли эльфы. Поворачиваясь и уходя, старуха бросила через плечо:

— У вас есть время до тех пор, пока пальцы не закончат поминки… — и ушла.

В двух словах, я объяснил ситуацию и мы начали протискиваться между обожравшимися гоблинами, к тому же пребывающими в царстве грёз. Довольный возглас со стороны гнома. Он наклоняется и выпрямляется уже со своим арбалетом. Выйдя за пределы стойбища, мы напарываемся на молодого гоблина, с копьём в руках, который демонстративно не обращает на нас никакого внимания. За ближайшие полчаса мы проходим три кольца охраны нисколько не скрывающихся гоблинов. Теперь надежда только на скорость. Мне всё больше происходящее напоминает изощрённую пытку. Типа возможность спасения в ваших руках и фора по времени, а на самом деле дополнительное развлекалово для всего племени и возможность потренироваться молодняку. Мы просто бросились наутёк.

* * *

Нужно было сотворить что-то типа вроде мы конечно хорошие но вот эльфы гномы — просто говно, да и людей лучше держать подальше, вот Охотники это да, но не получалось. Выбираться приходилось плохо. Бежать приходилось быстро, эльфийку периодически потряхивало. Пока гоблины не очухались, мы уходили. Дроу и Седой, бросившись в разные стороны, контролировали фланги. Я, гном и Арни, пёрли на себе эльфу. Зелёные тени изредка мелькали среди деревьев. Гном, не останавливаясь спустил арбалетный болт. Одна из теней исчезла. В ответ из глубины вылетел рой дротиков. Болезненный вскрик. На секунду оглянуться и бежать дальше.

— Куда мы бежим? — задыхаясь спрашивает Арни.

— Туда, — неопределённо мотаю головой.

С глубокомысленным видом он успокаивается. Ему легче всех. Он налегке, ноги длинные, молодость так и прёт. А я старый, больной человек, меня девушки не любят…

Вырываемся вперёд, на полянку за границей гоблинской территории, где мы оставляли своих лошадок и сани. Такое ощущение, что ничего не поменялось. Так же немного дымит костёр, пофыркивают лошади, фигура Мага с высоко поднятыми руками. Как в дешёвых приключенческих романах с рук срывается ветвистая молния, в кустах за нашими спинами, дикие вопли.

Мы остановились, пытаясь отдышаться и всё ещё не веря, что большинство проблем позади.

* * *