Проклятый. Евангелие от Иуды. Книга 2

За эти сорок минут бойцы спецназа, вызванные настойчивым Ави Дихтером, успели не только прилететь в Хайфу на двух вертолетах, но и подтянуться к району, где должен был разыграться финал затянувшейся охоты. Будь у спецназа на пятнадцать минут больше, профессору не пришлось бы вступать в бой с нанятыми покойным Шульце террористами. Но такой милости Фортуна не проявила — наверное, сорокаминутный подарок и так показался ей достаточно щедрым.

Камеры слежения, оставшиеся возле дома Криницких — Флейшеров со времен работы Марины в разведке, передавали на монитор в гостиной картинку с улицы, а боевики особенно не скрывались. Минибусы выкатились прямо на тротуар, из них на асфальт посыпались вооруженные люди. Людей было много, слишком много для небольшого пятачка перед входом в сад. Казалось, что из «Фольксвагенов» вышли как минимум полсотни человек, но на счастье тех, кто находился в доме, террористов было гораздо меньше. На миг перед объективом мелькнуло изображение смуглой рябоватой физиономии, и вслед за тем на калитку (кстати, бронированную!) обрушился тяжелый удар.

Предупреждения Каца не прошли впустую. Несмотря на внезапность происходящего, Криницкая сходу «врубилась» в ситуацию.

— А вот и твои гости, — сказала она практически спокойно, но Рувим заметил, что по щекам Марины разлилась несвойственная ей бледность. — Быстро же они на нас вышли! Кац, ну, почему ты никогда не можешь просто зайти на чай? Тебе кто-нибудь говорил, что ты приносишь несчастье?

— Дверь в дом бронирована? — спросил Рувим быстро.

— Да, — отозвался Арон.

Он оставался совершенно спокойным, как будто это не к нему ломились вооруженные головорезы.

— И в дом, и в подвал, — подтвердила Криницкая. — В подвале бомбоубежище — построили перед первой войной в Заливе — маленький запас продуктов и есть вода.

— Марина, — приказал Кац голосом, не терпящим возражений. — Берешь Шагровского и Арин — и быстро вниз. Баррикадируетесь и ждете помощи. Бегом!

— Еще чего! — возмутилась Марина и привычно повела грудью, предъявляя оппоненту самый убедительный аргумент. — У себя в университете будешь командовать! Здесь пока я хозяйка! Арон! Берешь раненого и девушку — и вниз!

Муж посмотрел на Криницкую с удивлением, и Кац заметил, что взгляд у Флейшера вовсе даже не коровий, покорный, а вполне такой твердый, мужской плотоядный взгляд.

— Никуда я не пойду, тебя не брошу. И не кричи, голос сорвешь! Пока давайте закроем двери и окна, у нас противовандаль-ные ставни — так просто им сюда не войти!

За калиткой грохнуло — в замок саданули из помпового ружья. Металл загудел, выдержал, но стрелок попался упорный: от второго выстрела из 12-го калибра дверь перекосило. Было ясно, что либо с третьего, либо с четвертого-пятого выстрела калитка таки вылетит и толпа боевиков хлынет в сад, прорываясь к дому. На счастье, забор вокруг сада строили на совесть — высокий, с острыми металлическими пиками по верху, лезть через него было просто опасно. Все это давало осажденным фору по времени, небольшую, но все-таки фору.

Все, кроме Шагровского, который после перевязки все еще лежал на диване, забегали, готовясь отразить атаку. Арин захлопнула входную дверь, накинула засов. Криницкая опускала тяжелые жалюзи — от взлома они, возможно, и спасли бы, но от обстрела не спасали никак, только мешали нападающим вести прицельный огонь! Арон открыл сейф с оружием, стоявший в подвале, и вытащил в гостиную несколько пистолетов, автомат и коробки с патронами.

Рувим присел на корточки рядом с племянником.

— Придется посидеть внизу, Валентин, — сказал он негромко, виновато улыбаясь. — Прости, что втравил тебя во все это… Ну, кто мог знать, что обычные раскопки…

— Глупости, дядя, — перебил его Шагровский. — Это еще кто кого втянул!

Он все еще был плох, даже хуже, чем в госпитале перед побегом. Тяжелая дорога, свежая послеоперационная рана, психологическое напряжение последних дней — такое могло положить на лопатки и более крепкого человека. Валентин же держался молодцом, только землистый цвет лица и глубоко запавшие глаза выдавали чудовищную усталость. И еще — тембр голоса. Он стал гораздо ниже, чем обычно, просел, наполнился нездоровой хрипотцой.

Со звоном лопнуло оконное стекло.

Арин как раз опускала жалюзи на фасадном окне и от этого щелкающего звука прыгнула в сторону, словно испуганная кошка. Пуля, влетевшая в гостиную, просвистела буквально в миллиметрах от ее виска, расколола фарфоровую вазу на столе, пробила столешницу и разбила плитки пола.

— Снайпер! — крикнул профессор. — Прочь от окон! Сверху стреляли!

Арин, прижавшись к стене, продолжала опускать жалюзи, но их перекосило, ручка провернулась, скрипнул механизм…

Еще одна пуля ударила в проем и с визгом срикошетировала от пола.

Рувим, пригнувшись, бросился к выбитому окну, и в тот же момент от нового выстрела из штурмового ружья вылетела калитка, сорвалась с петель и рухнула на камни дорожки. Сад наполнился топотом. Боевики прорвались к дому.