Проклятый. Евангелие от Иуды. Книга 1

Через несколько секунд к нему присоединился второй. А еще через минуту шакалов было уже пятеро. Занимающаяся заря не пугала их, а, может быть, и пугала, но жажда крови была сильнее, чем страх перед дневным светом. В полумраке раздавался хруст и алчное чавканье — челюсти падальщиков работали без перерыва. Из глубины ущелья тянулись, поджимая хвосты, другие участники пиршества. Еды было много. И убежать она не могла. Вместе с первыми лучами солнца к едокам присоединились насекомые.

В истекающих маслом обломках квадроцикла заголосила рация, и шакалы на миг шарахнулись от человеческого голоса, но только на миг…

Профессор Кац и его спутники как раз прятали свои четырехколесные вездеходы под скальным выступом.

— Скорпион, это Вотчер, — голос, донесшийся из динамика уоки-токи, принадлежал человеку в возрасте за сорок. Густой, хорошо поставленный, хоть искаженный. Голос, привыкший отдавать команды. — Скорпион, ответьте Вотчеру… Прием.

— Ну, здравствуй, Вальтер, — сказал дядя Рувим и, сунув рацию в карман, захромал по тропе, ведущей к выветренным красным скалам, вслед за Валентином и Арин.

Тело горы напоминало кусок качественного сыра, и это было хорошо. Там были пещеры. Там было убежище. Это позволяло выиграть время. А время в их ситуации означало жизнь.

Глава 11

Израиль, наши дни. Национальный парк «Мецада».

Археологическая экспедиция профессора Рувима Каца.

— Очень интересно…

Профессор Кац почесал кончик носа и с сомнением посмотрел на экран.

— Возможно, очень даже возможно… Но почему тогда вот это, — он ткнул пальцем в монитор, — видно только под определенным углом? Я вас спрашиваю, молодой человек?

Вадим пожал плечами и поморщился.

Вчера после обеда он забыл надеть рубашку (а, может быть, просто хотел покрасоваться перед Арин накачанными мышцами) и работал в полотняных брюках, шляпе и майке, поэтому сегодня был густо покрыт кремом от ожогов и, несмотря на это, постоянно кривился от боли.

— Не знаю, — произнес он огорченно, — но тут вполне может что-то быть…

— Металлическое? — спросил дядя Рувим.

— Не обязательно, — Вадим ответил с некоторой нерешительностью. — Речь идет об аномалии. Я не знаю, Рувим, может быть, там какой-нибудь меч или наконечник копья — это вы мне расскажете, когда выкопаете. Вдруг окажется, что там деревянная часть щита, ну, знаете, рама, на которую натягивали буйволову кожу. Я все-таки физик, а не археолог. Могу только одно сказать определенно — здесь, — он указал на площадку под нижней террасой, — прибор видит что-то, чего вот тут, — он слегка топнул ногой, — нет!

Все утро, практически с рассвета, Вадим при содействии Валентина сканировал постройки Северного дворца. И, надо сказать, небезрезультатно. Прибор указал на наличие нескольких артефактных вкраплений, судя по размеру, мелких монет или украшений, местоположение которых Шагровский собственноручно нанес на подробнейшую карту построек, разбитую на квадраты. Магнитометр показал еще и неметаллические уплотнения на глубине до полуметра, которые могли оказаться глиняными черепками, а могли быть и камнями.

В любом случае это стоило проверить.

По мере того, как Вадим с Валентином спускались на нижние уровни, на карте появлялись все новые и новые отметки, а на последней площадке дворца (на самой последней, куда туристов не пускали вообще) результат сканирования получился странным. То есть, если Шагровский держал датчик под одним углом, на экране появлялась некая аномалия, напоминавшая формой полумесяц, а если угол изменялся, то изображение с экрана исчезало.

Вадим в задумчивости почесал в затылке, закряхтел (Валентину даже показалось, что он слышит, как поскрипывает обожженная, взявшаяся морщинками кожа между лопатками напарника) и предложил:

— А давай-ка пройдемся еще раз…

Бывший белорус, а, значит, почти земляк, проявил себя парнем въедливым, дотошным, никаких «непоняток» не любил, и любой сбой модернизированного прибора воспринимал, как личное оскорбление. Если его посещали сомнения, то эксперимент мог повторяться столько раз, сколько было надо, чтобы он уверовал в результат на все сто процентов.

Солнце уже припекало вовсю и, хоть таскать массивный датчик было сомнительным удовольствием, но, все же, занятием куда более приятным и менее утомительным, чем работать лопатой. На предложение старшего «магнитометриста» повторить исследование Шагровский с радостью согласился.