Проклятый дом

– Вспомнила! Я тебя вспомнила: ты подкатывал ко мне на дне рождения Макса.

– Может быть, – пожал плечами Матвей.

– Ни фига себе! – удивилась Алина. – Мы чего, к тебе потом ломанулись?

– Как видишь.

– Блин, а как же Сашка?

– Кто?

– Муж мой – Сашка.

Матвей присвистнул. Выходит, он уехал с вечеринки с чужой бабой? Забавно! Раньше с ним подобного не случалось. Прямо из-под носа у родного мужа жену увел. Браво, Матвей, похвалил сам себя Мазуров.

Алина встала и начала поднимать с пола разбросанные вещи.

– Тебя как зовут? – обратилась она к Матвею.

– Матвей.

– Слушай, а где мои трусики?

– Может, ты их тоже у Макса оставила, а?

– Очень смешно! Сашка меня убьет, а потом и тебя.

– Ага, адресок ему мой оставь, скажи, что я жду его с нетерпением.

– Где мои трусики? – заорала Алина, ползая по полу.

Матвей пошел в ванную. Встав перед зеркалом, он посмотрел на свое помятое лицо и провел ладонью по небритой щеке. Побриться, что ли? А какой сегодня день? Среда? Суббота? Нет, вроде вторник. А число? Точно! Сегодня ему надо в клуб, он еще три дня назад обещал Тоське, что придет туда. Значит, придется бриться.

Алина нарисовалась в дверном проеме, осмотрелась, после чего, по-хозяйски отодвинув Матвея от зеркала, отчеканила:

– Отойди, мне надо лицо в порядок привести.

– Трусы нашла?

– Угу. Прикинь, под кроватью лежали. А откуда у тебя шрам на бедре?

Матвей провел ладонью по небольшому, сантиметра в три длиной, шраму:

– Боевое ранение.

– Да ладно, ты воевал, что ли?

– Не твое дело.

– Тогда выйди, я не люблю, когда на меня таращатся.

Мазуров прошел в кухню, сел на стул и вновь посмотрел на шрам. Сразу же ожили воспоминания. Он вернулся в свое детство. Ему было пять лет…

В тот день отец уехал на дачу, а мать с Матвеем остались дома. Мальчик играл с многочисленными машинками, мать занималась готовкой на кухне.

Спать Матвей отправился без пятнадцати девять, обратив внимание на то, что сегодня сказка, рассказанная мамой, получилась какой-то путаной и совсем не интересной. Мама то говорила, то замолкала, смотрела в одну точку и постоянно путала имена и поступки сказочных персонажей.

Чтобы Матвею не было страшно, мать оставила в комнате включенный ночник, она всегда так делала, а когда он засыпал, она заходила в комнату и нажимала на выключатель, гася свет.

Обычно Матвей не просыпался ночью, а тут вдруг его разбудил какой-то шум. Открыв глаза, мальчик повыше натянул одеяло. Было три часа ночи, а его ночник все продолжать гореть. Задаваясь вопросом, почему мама его не выключила, Матвей встал и босиком подошел к двери.

В коридоре, прежде чем толкнуть дверь в родительскую спальню, он негромко позвал мать. Ответом ему послужила тишина.

– Мама! – Матвей открыл дверь и вошел в комнату. – Мам, мне страшно, можно, я лягу с тобой?

Ни звука.

Матвей включил свет и обнаружил, что кровать пуста – мамы не было.

– Мама! – испугавшись, закричал ребенок.

Ему сделалось по-настоящему страшно, он не знал, что ему делать, куда идти и где искать маму. Ее не было ни в большой комнате, ни в кухне, ни в ванной и туалете.

Дрожа от страха, Матвей вышел на балкон: это было последнее место, где, по мнению ребенка, могла находиться мама. Он не успел сделать и двух шагов, оступился и упал. Бедро его пронзила острая боль – Матвей напоролся на торчавший из старого дивана металлический штырь.

Вопль его оглушил всю округу. Но, что удивительно, в большой комнате сразу же появилась перепуганная мама. За ней бежал их сосед по лестничной клетке. Схватив Матвея на руки, он выскочил на улицу, подбежал к своему «жигуленку» и повез мальчика в больницу.

Матвею наложили шов, и врач пообещал ему, что до свадьбы все обязательно заживет. Матвей тогда толком не понял, до какой свадьбы должна успеть зажить его рана, но надеялся, что эта свадьба случится очень быстро.

На следующий день с дачи вернулся отец. Дома был скандал. Матвей сидел в комнате, затыкал уши и тихо плакал.

Родители развелись, Матвей с отцом переехали в двухкомнатную квартиру. Матери дали однушку.

Первое время она навещала сына каждое воскресенье, потом два раза в месяц.

Через год отец заявил, что мама вновь будет жить с ними, а вскоре у Матвея появится брат или сестренка.

Тоська родилась в феврале…

Матвей любил отца. Уже будучи подростком, он понял, где именно в ту ночь пропадала мать. Понял, и ему сделалось противно, стало жаль отца, а чувства к матери охладели.

Совсем недавно отец покончил жизнь самоубийством. Матвей в это время, как обычно, оттягивался с друзьями в ночном клубе.

После похорон Мазуров дал себе слово, что положит конец своему ветреному образу жизни. Слово было забыто спустя сутки. Со дня похорон прошло всего три недели, а Матвей уже успел почтить своим присутствием с десяток шумных вечеринок.

Каждый скорбит, как умеет.

– Подбросишь меня до дома? – прервала воспоминания Матвея Алина, появившись на кухне в верхней одежде.

– Машина у Макса осталась. Денег на такси дать?

– Давай.

– Телефончик оставишь?

Алина усмехнулась:

– Если жива буду, где-нибудь мы с тобой обязательно пересечемся. Ты Братина знаешь?

– Ну.