Проклятый дом

Тогда он занялся поиском микрофонов — занятием, от которого его отвлекли сразу после обеда. Спустился в гостиную и обследовал всю мебель, а также стены и плинтуса. Результат превзошел его ожидания: он обнаружил не один микрофон, а целых три. С их помощью можно было услышать все, что говорилось в любом уголке гостиной. Кроме микрофонов были также два небольших динамика. Видимо, из одного такого динамика он услышал короткий смешок, который его насторожил. Сначала он оставался в недоумении: зачем неизвестному злоумышленнику понадобились динамики — ведь они могли выдать его присутствие? Но потом понял, что передающие устройства можно было использовать, чтобы наполнить дом различными пугающими звуками: шорохами, скрипами, бормотанием, звуком шагов… В сочетании с самопроизвольно закрывающимися дверями и внезапно гаснущим светом это должно было погрузить обитателей дома в состояние полнейшего ужаса. «Возможно, существуют также какие-то приспособления, позволяющие произвольно двигать мебель в доме, — подумал Гуров. — Скажем, картина внезапно может внезапно сорваться и повиснуть на одном гвозде. Или стул вдруг упадет ни с того ни с сего… Надо будет такие вещи тоже проверить».

Он уже хотел этим заняться, поднявшись в спальню супругов Кирилловых, когда послышались голоса, дверь дома открылась, и все гулявшие вернулись с прогулки, поэтому осмотр остальных помещений пришлось отложить. Зато Гуров вспомнил, что хотел еще поговорить с хозяйкой дома, а также с гувернанткой. Татьяна Красовская в данный момент была занята, поэтому он обратился к Светлане Кирилловой:

— Мне хотелось задать вам несколько вопросов. Вы можете сейчас уделить мне несколько минут?

— Да, конечно, — ответила женщина. — Давайте расположимся здесь, в гостиной. Снаружи тоже можно было бы поговорить, но там, кажется, дождь начинается. Да и вообще, мы уже нагулялись.

«А здесь каждое наше слово будет слышать человек, убивший твоего мужа, — мысленно проговорил Лев. — Но где нам тогда вообще разговаривать? Он, скорее всего, может прослушивать каждое помещение в доме. Не в гараж ведь нам идти! Ладно, поговорим здесь. Пусть слушает. Надеюсь, он не услышит ничего для себя важного».

— Хорошо, давайте расположимся в гостиной. Знаете, о чем я хотел вас спросить? Я еще не спрашивал вас, что вы, собственно, думаете о смерти Игоря, а затем Лены Зайцевой, о происходящих в вашем доме событиях. И вот теперь хочу об этом спросить. Как вы считаете, если Игоря и Лену убили, кто мог это сделать?

Вдова растерялась. Несколько минут она молчала, перебирая возможные варианты ответа, затем беспомощно развела руками:

— Я не знаю! У Игоря не было видимых врагов. Конечно, в сфере бизнеса были какие-то противоречия, столкновения. Но каких-то затяжных конфликтов не было. У него не было постоянных противников в бизнесе, понимаете?

— Но, может, такой враг мог появиться не в сфере деловых отношений, а откуда-то еще? — продолжал допытываться Гуров. — Могли быть какие-то личные конфликты, разногласия…

— Вы имеете в виду, не было ли у Игоря любовницы? — предположила Светлана Павловна, искоса взглянув на него.

— Ну, этот момент я тоже имел в виду. Просто не хотел вас травмировать…

— Вы бы никак не могли меня травмировать. Мне очень легко ответить на этот вопрос. Дело в том, что у Игоря не было никакой любовницы, никакой связи за пределами семьи. Его совершенно устраивала жизнь в семье. Ведь вы его немного знали, вы можете сами представить круг его интересов…

— Да, я знал Игоря, хотя и довольно давно, — согласился Гуров. — И он всегда, сколько я его знал, был однолюбом. Так что мне легко поверить вашим словам. Но если у него не было врагов в бизнесе, не было их и на личной почве, на почве ревности, кто же тогда мог желать его смерти? Кто мог наполнить ваш дом атмосферой ужаса, устроить здесь весь этот полтергейст? А я уверен, что все эти явления устроены искусственно — хотя и не знаю, как именно это сделано…

Последнюю фразу он произнес, что называется, «на слушателя» — специально для неизвестного, спрятавшего микрофоны в креслах и механизмы в дверях. Ему хотелось, чтобы противник не знал о его открытиях.

После его вопроса вдова вновь растерялась. И вновь беспомощно развела руками:

— Не знаю! Совершенно не знаю, что вам сказать! Я сама думала об этом, много думала, но не пришла ни к какому выводу…

— Ладно, Светлана Павловна, не буду вас больше мучить, — сказал Лев, поднимаясь. — Идите, отдыхайте — ведь вы, наверное, устали во время прогулки. А я, наоборот, пойду погуляю.

— Нет, я пойду не отдыхать, я пойду к детям, — сказала вдова. — Я обещала им почитать вечером сказку. До смерти Игоря у нас был такой обычай: мы каждый вечер читали сказку, по полчаса, иногда чуть дольше. И я не хочу от этой привычки отказываться, как не хочу отказываться от других традиций, какие сложились за время нашей совместной жизни.