Этери ворвался в мастерскую. Огонь под его ладонями начал гаснуть, будто тростник на ветру пригибаясь к земле. Каким-то чудом пламя так и не коснулось девушки, она лежала в центре очерченного искрами круга и не подавала признаков жизни. Подхватив хрупкое тело, Этери выбежал на улицу, с тревогой вслушиваясь в неровное дыхание несчастной. Дождь прекратился. Редкие капли осыпались с деревьев на ее лицо, запачканное кровью и пеплом.
Он оставил ее в парке на скамейке. Вызвал "скорую" и, дождавшись, когда тишину нарушит вой сирены, скрылся в ночи. Хотелось верить, что девчонка сумеет оправиться от пережитого и попытается все забыть. Хотя о таком, Этери знал по себе, забыть невозможно.
Глава пятая
РАЗБОРКИ В КЛАНЕ ЭЧЕДОВ
Меня разбудило монотонное бормотание в трубку:
-- Да, вернемся к концу недели... Нет, ты зря беспокоишься, с нами все отлично... Эрика в полном порядке, на этот раз интуиция тебя обманула, -- вдохновенно врала мама.
По всей видимости, на другом конце провода находилась бабушка. Обладающая завидной проницательностью, в общении с близкими Тереза была в высшей степени доверчива и наивна, а уж дочери верила безоговорочно.
Дальнейший разговор превратился в череду односложных ответов, преимущественно состоящих из "да" или "нет".
Пока маман, отвернувшись к окну и нервно теребя шнурок жалюзи, подвергалась бабушкиному допросу, отец сидел в кресле, ссутулившись и спрятав лицо в ладонях. В этой позе было столько безнадежности, столько отчаяния, что мои собственные невзгоды вдруг стали восприниматься, как что-то незначительное и недостойное внимания.
Папа горестно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Вокруг потухших карих глаз пролегли синие тени, лицо осунулось и приобрело землистый оттенок, а в висках прибавилось седины. Сейчас отец, только-только справивший сорокапятилетие, напоминал старика.
Я попыталась повернуться и окликнуть его, но застонала от боли. Ныла каждая клеточка истерзанного тела. Мама мельком глянула в мою сторону, быстро свернула разговор и, оставив мобильный на подоконнике, выбежала в коридор.
Я проводила ее усталым взглядом, лишь на мгновение задержавшись на окружающей обстановке. Просторная больничная палата, наполненная светом уходящего дня, так контрастировала с обрывками воспоминаний, беспрестанно мелькающих в голове: лужи крови, сполохи пламени, вздымающегося к потолку; дым, заволакивающий все вокруг...
Отец ласково коснулся моей щеки, смахнул покатившуюся слезинку и ободряюще сжал мою ладонь. Было видно, что он сам на грани и едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.
-- Эрика... Ты нас так напугала! -- Мне показалась или в голосе матери послышался упрек?
Понять, что же все-таки это было, не успела, так как следом за ней в палату вошел долговязый мужчина в белом накрахмаленном халате, со стетоскопом на шее и черной папкой в руках.
Бегло осмотрев меня и задав дюжину вопросов, на которые я упорно отвечала одно и то же -- не помню, не знаю, не понимаю -- медик осветил свою версию произошедшего: девушка отправилась в клуб, угостилась бодрящим коктейлем из экстази, мескалина и прочей дури и повеселилась от души. Правда, ночь для нее закончилась плачевно. Но ведь могло быть и хуже...
Лекарь только диву давался, как меня угораздило, приняв убойную дозу психотропных веществ, остаться в живых. Я тоже хотела бы это знать...
-- Вам повезло, что вовремя вызвали "неотложку". Иначе могли бы и не откачать, -- безжалостно припечатал "Айболит" и на всякий случай еще раз уточнил: -- Не помните, как очутились в парке?
Далее вопросы пошли по второму кругу. Глядя в одну точку на потолке, я с завидным упрямством твердила о своей амнезии. Поняв, что вразумительных ответов добиться от меня не удастся, доктор обнадежил родителей, что с их непутевой дочерью все будет в порядке и был таков.
Не успел он скрыться в коридоре, как роль дознавателя взяла на себя мама:
-- Где ты была?! С кем?! Вся перемазана в крови! -- захлебывалась она словами.
-- Мам, я правда ничего не помню, -- вяло отбивалась я от попыток родительницы докопаться до истины.
Признаюсь, что меня хотела прикончить шайка психопатов, и непременно попаду на учет к душеведу. Нет уж, увольте! Со своими тараканами я как-нибудь сама разберусь.
-- По крайней мере, как сбегала из гостиницы ты помнишь?! -- сорвалась на крик Анна. -- Мы из-за тебя чуть с ума не сошли!
Виктор обхватил плачущую жену за плечи и ласково, но в то же время не терпящим возражений тоном произнес:
-- Оставь ее, Рике нужно отдыхать. Успеем поговорить, -- и повел ее к выходу.
Меня действительно вымотали расспросы. Сил хватило только на то, чтобы благодарно улыбнуться отцу, а через мгновение я снова оказалась в плену у своего кошмара.
* * *
Когда открыла глаза, в окна больницы черным вороном билась ночь.
Спрятавшись за ширмой, родители о чем-то возбужденно спорили. Не имея ни малейшего желания снова выслушивать мамины упреки, сделала вид, что продолжаю крепко спать.
-- Нужно обо всем рассказать Терезе! -- как заведенный твердил отец.