Проклятый бог (СИ)

— А в Залмар-Афи принято считать, что лишь грешники видят кошмары, — Аш ухмыльнулся.

— Если ты грешник, то я тогда настоящее чудовище. — Девушка чуть печально улыбнулась и стянула с пальца кольцо. — Возьми его. Мне вообще редко сны снятся, а тебе может помочь.

Преподаватель робко принял неожиданный подарок, хотя надеть его он сумел лишь на мизинец.

— Вот и молодец… Что ж. Думаю, хватит ждать. Нам пора действовать, — следом тихо добавила Лантея. — Уже все спят, даже наш охранник у этого входа.

Она осторожно толкнула Манса, лежавшего неподалеку, и потрепала по ноге Виека, который спал, облокотившись на стену. Как только девушка принялась распутывать веревки на руках, лица мужчин стали сосредоточенно серьезными. Путы поддались достаточно быстро, освобождая израненные запястья пленников.

— Думаю, будет лучше сначала разобраться с охранником, а потом решить, что делать с альвами, — негромко предложил Манс, который казался непривычно суровым в этот момент.

Лантея лишь кивнула и, осторожно перешагивая через тела спящих рабов, бесшумно подобралась к выходу из ниши, где держали пленников. Мощный ифрит, пренебрегавший своими обязанностями, а, может, просто отогревшийся у костра и разомлевший от жареной кабанины, беззаботно дремал, перегородив своим крупным телом узкий проход. Он сидел, прислонившись спиной к стене и сложив все четыре руки на груди. Однако, когда девушка вплотную подобралась к нему, то ее взгляд неожиданно упал на пояс имперца, на котором, помимо остального оружия, висели простые кожаные ножны. Из них выглядывала рукоять с навершием в форме головы орла из зеленого стекла. Это был нож Лантеи, подаренный ей Мансом и отнятый еще при пленении.

Такой дар судьбы она просто не могла упустить. Девушка, практически не дыша, аккуратно протянула руку и принялась медленно вытягивать клинок из ножен. Каждый раз, когда ифрит начинал похрапывать во сне, она останавливалась и замирала, но вскоре заветный нож все же оказался у нее в руках. Похоже, Эван’Лин ей в кои-то веки благоволила.

За спиной Лантеи, стараясь не издавать шума, сидели хетай-ра и профессор, которые во все глаза наблюдали за ее действиями. Положив пока что стеклянный клинок рядом с собой на землю, она достала из волос нефритовую шпильку и обнажила скрытое лезвие. Яд плотной синей пленкой облепил кромку, и девушка осторожно смочила ее слюной, а после изучающим взглядом прошлась по телу спавшего воина, возле которого она укрылась в тенях. Это был настоящий гигант, который бы ничего не почувствовал, даже если бы его покусал во сне дикий зверь, но Лантея не могла рисковать и выискивала место, где сумела бы нанести всего один точный порез. На руках вены ифрита были сильно вздуты из-за привычки орудовать тяжелым топором, закрепленным на поясе поверх боевой юбки, и именно этой слабостью решила воспользоваться хетай-ра. Она сделала одно быстрое и легкое движение по самому вздувшемуся бугорку вены. Крошечная царапина, которая едва бы сравнилась в своей болезненности с укусом комара, появилась на предплечье имперца. Несколько капель крови, выступивших из пореза, стали подтверждением того, что отрава с лезвия шпильки попала внутрь тела. Оставалось лишь ждать.

Видимо, из-за того, что яд был разбавлен слюной, он начал действовать лишь через тридцать долгих секунд. Лантея все это время, совершенно не двигаясь, сидела на корточках, в любой момент готовая упасть на пол и притвориться спящей. Но милость богини определенно была в эту ночь на ее стороне, потому что руки имперца медленно и словно бы нехотя расслабились. Шея воина перестала удерживать голову, и ифрит неторопливо стал заваливаться на бок, но Лантея бесшумно его поддержала, потянула на себя и опустила на пол. Когда тело коснулось земли, в нем уже не было жизни.

Виек первым подполз к девушке и удостоверился, что единственный охранник мертв. Он аккуратно снял с его пояса все остальное оружие: тяжелый боевой топор, простой охотничий нож и щербатый катар. Топор гвардеец оставил себе, примериваясь к его весу здоровой рукой, катар протянул Лантее, нож же отдал Ашарху и Мансу, которые по беззвучному сигналу тихо принялись перерезать веревки на руках спавших альвов поблизости.

— Ты просто пойдешь в их загон? — одними губами спросила девушка у Виека.

— Отрежь от мертвеца кусок мяса и дай мне. Я все сделаю. А вы уходите, как только поднимется суматоха, — на ухо Лантее прошептал гвардеец.

Пару секунд она смотрела на воина, стараясь запомнить его как можно лучше. Пусть это был его собственный выбор, но девушка чувствовала тяготившую ее ответственность не только за ужасную смерть Эрмины, но и за гибель Виека, которая вот-вот должна была произойти.