Проклятый бог (СИ)

— Аш, нужно уходить! — крикнула Лантея, хватая профессора за рукав и пытаясь выдернуть его из кустов, где тот так и сидел, опустошенно вглядываясь в безжизненное тело Бриасвайса.

— Дай мне время! — неожиданно попросил Ашарх, приходя в себя и вырывая край одежды из пальцев спутницы. Он поднялся на ноги и ринулся к самым воротам, где в средоточии битвы лежал обезглавленный труп альва.

— Что ты творишь?! Тебя же убьют! — воскликнула девушка, пытаясь остановить профессора, но тот уже растворился в гуще сражения.

Он бежал, прикрывая голову и весь сжавшись в комок, как трусливый пес, только и ожидая, что вот сейчас ему не повезет, и чей-то меч вонзится в его спину, превращая внутренности в сплошную кровавую кашу. Но боги хранили его. И Ашарх, проскользнув мимо скопища альвов и ифритов, группами сражавшихся на внутренней территории возле врат, упал на колени перед телом Бриасвайса, не веря собственной удаче. Он скорее нашарил рукой черный тканевый кисет на поясе мертвеца, вытащил оттуда карты и сунул себе за пазуху, трепетно прижимая к груди свое сокровище. Он не мог позволить, чтобы эта вещь попала в чужие руки или погибла в пламени ифритского огня, который медленно и неотвратимо растекался по земле вокруг, искрами срываясь в траву от имперских заклинаний.

Чуть вдалеке лежала отсеченная голова Бриасвайса. Два распахнутых карих глаза удивленно взирали в небо, будто альв до последней секунды своей жизни не мог поверить, что все закончится именно так. Ашарх тоже не верил. Он никогда не видел в Бриасвайсе своего товарища или даже приятного компаньона, но отчего-то история жизни альва запала ему в душу, и теперь, наблюдая, как последние ручейки крови покидали тело заместителя коменданта, профессор чувствовал в глубине сердца невыразимую тоску. Бриасвайс предал свой народ, свой Лес и семью, он переметнулся на сторону врага, обманутый чужими обещаниями, и его нельзя было винить за это, потому что в свое время его точно так же предали все близкие, бросив на верную смерть. Он желал основательно изменить свою страну, не испугавшись ступить для этого на трудный и опасный путь, но ему это оказалось не по зубам. И вот он лежал на траве, вновь забытый и покинутый всеми. Презираемый собственным народом, презираемый врагом, погибший презренной смертью.

Аш отвернулся прочь. Не он должен судить о жизни и кончине этого альва. Да и никто не должен.

Вскочив на ноги, он бросился обратно, к тому укрытию, где его должны были дожидаться друзья. Профессор надеялся повторить свой трюк и незамеченным пробраться мимо сражавшихся. Переступая через сваленные на земле трупы и оскальзываясь на лужах крови, он не заметил, как со стороны в его направлении уже надвигался вооруженный короткими патами имперец. Только когда тяжелый удар сапогом опрокинул его прямо на окровавленную землю, Аш ошеломительно ясно понял, что даже гладиус на поясе никак не поможет ему избежать в этот момент смерти. С ревом ифрит бросился на поваленного противника, намереваясь проткнуть его патами насквозь, и Ашарх мог лишь попытаться отползти в сторону, перебирая ногами по почве, как беспомощный жук.

Помощь пришла неожиданно. Ифрит вдруг замер на месте, с удивлением уставившись себе на обнаженную грудь, где в районе сердца торчал кончик острого стеклянного лезвия. Он попытался что-то воскликнуть, но в тот же миг еще один нож впился ему уже в глотку, разрывая кожу и артерии, заливая все вокруг кровью. Зашатавшись на месте, воин взмахнул руками и упал, а за его спиной, сжимая окровавленные кинжалы, стояли необычайно собранные Манс и Лантея. Девушка вмиг оказалась возле трупа и для надежности ударила тело еще пару раз, но имперец даже не шевелился. А Манс в это время протянул профессору руку, помогая подняться.

— Ты просто бестолковый придурок! — наградил друга лестным словом юноша.

— Хватит болтать, — скомандовала Лантея. — Отходим!

Они быстро двинулись через поле боя к тому зданию, за которым их поджидали Виек и Эрмина.

— Какого хрена этот человек так подставился? — сразу же воскликнул гвардеец, стоило всем вернуться в укрытие за углом.

— Этот человек, рискуя своей жизнью, забрал пустынные карты, на которых обозначены все Барханы хетай-ра! — вкрадчиво объяснил Виеку Манс, бросая на него крайне недружелюбные взгляды. Гвардеец мгновенно замолчал и больше не задавал никаких лишних вопросов, лишь с невольным уважением стал поглядывать в сторону профессора, будто заново его узнав.