Проклятый

– Да. Кенна. По крайней мере, так меня называли… В месте, где я жила. Я не знаю своего настоящего имени, потому что потеряла все свои воспоминания до семи лет. Моя жизнь начинается с этого возраста. – Когда-то я произнесла эти пару предложений Гаспару, и он смотрел на меня точно так же, как смотрит сейчас на меня Меридиана.

– Это… Жутко. И ужасно.

– Сначала мне тоже так казалось. Но потом… Я привыкла. Если все время думать о прошлом, можно упустить настоящее. Не так ли?

Мэри вытерла слезы с ресниц, все еще тихонько всхлипывая.

– Я бы многое отдала, чтобы мои воспоминания о прошлом были стерты. А Брэндан… Уверена, он отдал бы за это половину своих земель.

Я вновь была заинтригована. Мне было трудно представить себе, что воспоминания могут быть настолько ужасными, что проще и вовсе отказаться от них, чем помнить… Каждый день.

– Но, в случае с тобой, это чудовищно. Все так…

– Так, не смей плакать. Продолжай рассказывать мне все, как есть, – строго наказала я, понимая, что принцесса в состоянии аффекта. Ей действительно необходимо выговориться.

– Мне нельзя иметь ребенка – это все, что я знаю. Он… Может… Помешать Брэндану… Стать Королем. А это все, чего он хочет.

– Но как твой ребенок может помешать ему? Брэндан же первый в очереди на престол! Он принц!

– Не первый… У нас был брат – Бастиан. Он погиб. – Глаза Мэри затуманились, и она схватилась за голову, больше походя на умалишенную.

– Его убили, как и ваших родителей? – продолжала давить я, но тут же наткнулась на холодную стену молчания. Мэри одним взглядом ясно дала мне понять, что Бастиан – запретная тема для разговора.

– Ребенок… Он от Даниэля. Я так его люблю… Но не знаю, что делать. У меня есть пять месяцев… Примерно… Какое—то время я смогу прикрывать беременность под одеждой, а потом… Он убьет Даниэля. И я боюсь представить, что будет с ребенком… Девочку он пощадит, возможно, даже обрадуется. Но мальчику пощады не будет.

У меня мурашки прошлись по телу от ее слов. В очередной раз я убедилась, что жестокость Брэндана не знает границ – новая волна ненависти заставила меня снова сжечь его на костре собственных мыслей.

Ублюдок. Истязатель. Дьявол. Его самого не нужно щадить…

– Кенна, Брэндан знает, что делает. Да, он ведет жестокую войну, но я все еще верю, что он преследует благую цель, в глобальном смысле этого слова. Он хочет сделать Англию непобедимой. Это не так плохо для нашего народа, и он считает, что вправе чем-то жертвовать… Понимаешь?

– Нет.

Я не понимала. Пусть, я была далека от военных действий, но знала, что творится на севере нашей страны. Голод, постоянные подати государству – на оружие, на танки, на боевые ракеты. От этого люди не знают ничего, кроме страха и боли. Лишь малая часть Франции не затронута всем этим – в частности, моя ферма. Хотя, и на нас война немного отразилась – еды стало гораздо меньше, потому что почти все мы отправляли в крупные города. Но поскольку я не ела мяса, то не сильно замечала разницы. Братья всегда говорили, что я питаюсь как птичка.

– Он хочет объединить наши страны. Если Франция и другие сдадутся, то война закончится.

– Мы не собираемся быть рабами! – огрызнулась я, чертовски злясь на капризную принцессу. Она не понимает, о чем говорит – ей с рождения неведомо рабство. А вот я теперь прекрасно знаю, что такое плен и пресечение воли человека.

Самое большое, что может потерять человек, – это право самому принимать решения.

– Не рабами…

– Почему ты оправдываешь своего сумасшедшего брата, который способен убить твоего ребенка?!

– Я… Он моя семья, Кенна. Он все, что осталось от моей семьи. И я… Дорога ему. Я знаю.

Я очень сильно сомневаюсь в том, что Брэндан к чему—либо сильно привязывался.

– Ты не знаешь, каким он был. Совершенно другим. Посмотрела бы я на тебя, если бы тебя шесть лет пытали…

– Это его не оправдывает. Его не стоило допускать к правлению. Шесть лет пыток нанесли на него отпечаток, и теперь он безумец!

– Тебе бы голову с плеч за такие слова… – ахнула Мэри, положа руку себе на живот.

– Но ты же знаешь, что я этого не боюсь.

– Знаю. А теперь прошу, уходи, Кенна. Я и так от боли была слишком с тобой откровенна… А теперь жалею. Уходи. Это приказ! – уже громче велела она. И в последний раз сжав ее ладонь, я направилась к выходу. – Стой, – остановила принцесса, но я не повернулась. Только прислушалась к ее печальному голосу. – Завтра будет прием в честь годовщины возращения Брэндана. Я хочу отблагодарить тебя… За верность. Ты приглашена в качестве моей Фрейлины.

Я вспомнила Брэндана.

– Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.

– Там будет возможность выйти в сад. – Это были последние слова, которые я услышала от принцессы. Закрыв за собой дверь, направилась в свою спальню, стараясь не поддаться искушению.

Что меня больше всего интересовало в приеме, я так и не поняла: возможность выйти на улицу или столкнуться с Брэнданом лицом к лицу после всего того, что произошло в ванной?

Flashback. От третьего лица