Проклятый

Вымещая ярость на пленнице – Камелии, как я решил ее называть.

Я ни за что не лишу себя этого чувства – полного забытья, секундного счастья и эйфории. То, как мне нравится воевать с ней; то как, она слабеет под моим давлением. Нет ничего приятнее, чем ломать сильную личность.

Я был одержим, зависим от этой дозы – вывалить на эту девушку всю свою ярость, испытать счастье и оглядеть обломки, которые после нас остались.

Я не хотел делать ей ТАК больно. Не хотел издеваться над ней.

Все получалось само собой, потому что она – единственная, к кому я вообще проявлял какие-либо настоящие эмоции.

Я снова посмотрел на серую плиту, прислушиваясь к тишине.

Теплота окутала мое сердце, и я будто вновь услышал нежный голос своей мамы.

Сжал ее ладонь, чувствуя шелк ее кожи. Холодная.

Услышал все слова поддержки, которые она когда-либо мне давала.

Мама. Мама. Мама.

Забрал силу, с которой она со мной делилась. Она была тем, кто вдохновлял меня быть тем, кем я был.

Поднимала, когда я спотыкался и падал.

Только здесь, наедине с природой и ее душой, я могу быть таким.

Ведь если мне было и суждено кому-то отдать свое сердце, то я уже давно его отдал.

И теперь просто продолжал жить без него – так было даже легче.

Потому что второй такой потери я бы просто не вытерпел.

Это то, что пугало меня больше всего – обрести страх.

Страх потерять.

***

Я ворвался в спальню девушки. Кажется, за последнее время она неплохо освоилась в замке и уже во всю раздавала приказы нескольким слугам, которых я для нее выделил. Скарлетт сидела на кровати в одном шелковом халате с таким глубоким вырезом, что он приоткрывал ее большую грудь.

– Добрый вечер, Ваше Высочество, – сдержанно поклонилась она, плотнее запахивая полы своего халата. – Что привело вас в такой поздний час?

Я разглядывал ее, поджав губы. Эта девушка – мое оружие. Если я буду шантажировать ее родителей, пользуясь ей, все закончится кровавой войной.

Если же буду с ней аккуратен, объявлю о помолвке, то, возможно, заполучу сильного союзника.

Мне нужно чем-то жертвовать. Королевская гвардия слишком мала, чтобы справиться со всем в одиночку.

Она вдруг облизала свои губы, глядя на меня слегка похотливо – это была уже не запуганная и сломанная девочка, которую ко мне привели. Это была настоящая сучка, которая радовалась, что станет женщиной короля.

Или у меня развивается сильнейшая паранойя, и я готов придумать 1001 причину, чтобы не связывать с ней свою жизнь.

Мы дадим клятвы друг другу.

– Хотел проверить, что ты готова к приему. На котором я скажу, что ты будешь моей женой, – равнодушным голосом произнес я, глядя в окно.

– А я дождусь вашего предложения? – нежно пропела она, будто соблазняя меня. Скарлетт подошла ко мне ближе, слегка повиснув на плече.

Да уж… Сразу видно, что эта девушка с детства была вырвана из среды, в которой родилась. Мне было трудно представить, что Мэри, которая с детства воспитывалась по-другому, так откровенно бы повисла на мужчине.

– У меня к тебе только одно предложение: не—действуй—мне—на—нервы, – по словам протянул я, скидывая ее руку с плеча.

Черт, что я делаю?

– Простите, Ваше Высочество. – Она поклонилась мне так низко, что ее халат перестал прикрывать сиськи. Случайно. – Я просто подумала… Что… Если уж мне суждено отдать свою жизнь вам. Свою страну… Я подумала, что будет лучше, если мы будем ближе.

– Поверь, чем равнодушнее я к тебе, тем в большей ты безопасности. – И это была правда. Я вспомнил красную шею Камелии и то, как она отчаянно ловила ртом воздух. – Разве ты не хочешь защитить свою страну? Ты так легко соглашаешься на брак со мной. – Я вгляделся в ее янтарные глаза, в которых был только цвет. И ничего больше. Пустота.

– Я десять лет жила другой жизнью. От наследницы французского престола во мне только кровь и масонская метка. Мне плевать на то, что будет с народом, если я при этом буду спокойно… – Она улыбнулась блаженной улыбкой, от которой меня передернуло. Боже, и неужели на этой пустоголовой кукле я должен жениться?

Ради гребанной коронации, ради народа, который отправил меня в Ад.

При всей жесткости моего характера на меня иногда находили вот такие ужасающие порывы мирового отречения.

Безвыходная ситуация. Я женат на своей стране.

– Спокойно… Дарить вам детей, живя в замке. – Она развязала свой халат окончательно, открывая моему взору свое обнаженное тело. Эта девушка была полностью в моем вкусе.

Ее красота могла бы обезоружить любого.

Но не меня.

– Ты смотришь слишком далеко. – Я схватил ее за подбородок, заглядывая в душу. Неприятная она была, хуже моих шлюх. Меня даже слегка подташнивало, или же я был просто одержим мыслями и воспоминаниями о том, как недавно трахал другую девушку.

Кончал в нее с рванными стонами.

Как сладко и тепло в ней было…

Встряхнув головой, я надавил на ее подбородок, причиняя боль.