Проклятый

Осталась только Джейн, угасшая и невыразительная. Теперь она держалась подальше и уже не пыталась поразить меня напряжением. Ветер развевал ее волосы, белая одежда трепетала вокруг ее ног, но я едва видел теперь ее в темноте.

— Я потеряла тебя, Джон… Ты уже никогда не будешь моим…

— Почему? — мысленно, не вслух, спросил я ее.

— В страну мертвых ты можешь войти только как наследник… по вызову того из родных, который умер как раз перед тобой… Есть такая сила, благодаря которой мертвые могут вызывать к себе живых. Наш сын умер в больнице… но уже после моей смерти, потому он и только он может тебя вызвать, чтобы ты присоединился к нам… Но ведь он никогда так и не родился и его душа пребывает все еще в высшей сфере, сфере покоя. Он не может появиться тут, чтобы ввести тебя в страну мертвых…

Я не знал, что ей и ответить. Я припомнил, какой она была раньше. Я напомнил себе ее радость, когда она узнала, что беременна. Если бы я только знал в тот день, когда доктор Розен позвонил мне, извещая, что я стану отцом… если бы я тогда знал, что однажды ночью мой сын спасет мне жизнь.

— Что теперь будет с тобой? — спросил я Джейн, на этот раз вслух.

Она скорчилась еще больше.

— Теперь я должна буду навсегда остаться в стране мертвых, я уже никогда теперь не познаю покоя…

— Джейн, что я могу для тебя сделать? — закричал я. — Как я могу тебе помочь?

Наступило долгое молчание. Призрак Джейн замигал еще слабее и исчез. Осталась только дрожащая тень на фоне темных холмов.

Потом какой-то глубокий, булькающий голос, пародия на голос Джейн, сказал:

— Спаасиии кораабль.

— Корабль? Какой корабль? «Дэвид Дарк»? Скажи же мне! Я должен знать, что это значит!

Кккооорррааабббллль! — повторил голос почти непонятно и еще больше растягивая буквы.

Я подождал еще, еще каких-то голосов и призраков, но казалось, что они наконец оставили меня в покое. Я повернулся в сторону дома. Я чувствовал себя настолько измученным и угнетенным, как еще никогда в жизни.

Когда я дошел до вершины холма, я увидел перед домом запаркованную машину скорой помощи с мигающим красно-голубым светом. Я понесся тяжкой рысью и добежал до калитки как раз в то время, когда два санитара выносили на носилках Констанс Бедфорд. Уолтер Бедфорд шел за ними с ошеломленным выражением лица.

— Уолтер? — спросил я, задыхаясь. — Что случилось?

Уолтер смотрел, как санитары укладывают носилки в машину. Затем он взял меня за руку и провел перед машиной к ее капоту, вне пределов слуха санитаров. Кроваво-красный отблеск то зажигался, то гас на его лице, попеременно уподобляя его то доктору Джекилу, то доктору Хайду.

— У нее же нет ничего серьезного, не так ли? — спросил я. — Ведь Джейн только разок дыхнула на нее или что-то в этом роде, и все?

Уолтер опустил голову.

— Не знаю, чем она дыхнула и как она это сделала, но, во всяком случае, это что-то было более холодное, чем жидкий азот. Минус двести градусов по Цельсию, как мне сказали.

— Ну и? — поторапливал я его, боясь даже догадаться, что могло произойти с Констанс.

— Ее глаза замерзли, — ответил Уолтер дрожащим голосом. — Буквально замерзли до состояния камня и конечно же стали крайне хрупкими. Когда она прижала к ним руки, чтобы уменьшить боль, то они лопнули, как мыльные пузыри. Она потеряла глаза, Джон. Она слепа.

Я крепко обнял его рукой. Он трясся всем телом и вцепился в меня так, как будто не был в состоянии стоять на собственных ногах. Один из санитаров подошел к нам и сказал:

— Как хорошо, что вы пришли. Займитесь им. Он пережил чертово потрясение.

— Что с его женой? Что…

Санитар пожал плечами.

— Мы сделали все, что было в наших силах. Но выглядит так, что носовая перегородка и вся передняя часть головы промерзла. Возможно, что дело дошло до частичного повреждения мозга. Врачи выяснят все только после тщательного осмотра.

Уолтер задрожал в моих руках.

— Вы не знаете, как это могло случиться? — спросил санитар. — наверняка же никто в окрестностях не держит дома бутылки с жидким газом? Знаете, наверно, азот, кислород или что-то еще в таком же роде.

Я покачал головой.

— Никого такого не знаю. Ничего подобного нет у меня в доме.

— Она всегда была такая ласковая и добрая, — прошелестел Уолтер. — Она так сильно любила свою мать. Никогда не была холодной, безразличной. Никогда, никогда…

— Все будет хорошо, — повторил санитар, затем помог Уолтеру сесть в карету скорой помощи через заднюю дверь. Он запер за ним дверцу, подошел ко мне и сказал:

— Это ваша теща, верно?

— Точно.

— Последите за дедом. Ему нужна ваша помощь.

— Вы думаете, что она умрет?

Санитар поднял руку:

— Я не говорю, что будет жить, и не говорю, что умрет. Но всегда помогает, если у пациента есть воля к жизни, а у нее явно ее совершенно нет. Дело идет и ее дочери, не знаю точно. Наверно, о вашей жене, нет?

— О моей бывшей жене. Она умерла месяц назад.

— Мне неприятно, — сказал санитар. — Плохой год для вас, верно?

20