Проклятые огнем

Ледяной маг вцепился длинными пальцами в ворот камзола, легко дернул Сьера вверх, так что тот волей-неволей встал. Женщина ласково улыбнулась, медленно провела кончиками пальцев по щеке Адельмара, а потом… закрыла ему губы своими.

Тот от неожиданности дернулся назад, но проклятый колдун продолжал удерживать его за шкирку, как нашкодившего котенка.

Наконец Аурунд мягко отстранилась от юноши и вновь улыбнулась:

– Ничего не хочешь мне сказать?..

У Адельмара от гнева и ненависти перехватило дыхание. Все, что он смо, – это плюнуть в лицо… Плевок застыл в полете серебряной льдинкой и мягко осыпался на пол.

Женщина наигранно вздохнула:

– Действительно, дар, а не талант… Жаль, очень жаль. Ничего, я скоро пойму, в чем он проявляется, и мы с тобой пообщаемся поближе… Убери его, Винтар.

Ледяной маг отпустил воротник пленника и оттолкнул его в сторону, скомандовав замершим у входа ландскнехтам в разноцветных одеждах:

– Уведите туда, где был.

– Там… травник… – осторожно уточнил один из солдат.

– Можете не выгонять. Захочет, пусть остается, – брезгливо отмахнулся мужчина, легким взмахом руки убирая ножные оковы.

Когда за пленником захлопнулась дверь, колдун повернулся к Аурунд. Та уже вернулась к трону, опустилась в него и откинулась на спинку, запрокинув голову.

– Зря ты его целовала. – Винтар изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно и спокойно. Получалось с трудом. И даже его собеседница это поняла.

Женщина медленно открыла глаза, сладко, как кошка, потянулась:

– Ревнуешь? – мурлыкнула она.

– Родную сестру?! Не смеши меня! – фыркнул он.

На миг в ее глазах мелькнула тень непонимания, но уже через секунду женщина улыбнулась:

– Ну да, конечно, сестру… Мне надо было узнать, дар у него или талант, – ласково пояснила она.

– По-другому нельзя?! – Винтар и сам не понимал, почему его так это бесило, но остановиться уже не мог.

– А зачем? – А ей, похоже, нравилось выводить его из себя.

Он некоторое время молча смотрел на собеседницу и, так и не придумав достойного ответа, опустил голову и вышел из залы…

Через несколько дней Аурунд нашла брата в одном из многочисленных коридоров замка. Ледяной маг стоял, упершись руками в подоконник, и словно что-то высматривал в сумерках, спускающихся снаружи на город.

– Последние дни ты сам не свой. – Она мягко положила ладонь ему на плечо.

Он даже не обернулся.

– Я… Я просто задумался. – Голос звучал глухо.

– О чем?

Тут мужчина, наконец, оглянулся на нее. На замок спускалась ночь, прикрытые защищающими от саламандр гасильниками факелы давали очень мало света, но разглядеть лица в темноте еще можно было.

– Как тебе объяснить… – Винтар медленно повел рукою перед собой, и над ладонью зависла тонкая инеистая ленточка, уходящая куда-то далеко вперед, наружу, за стены замка. – Я просто думаю… Если представить нашу жизнь дорогой, по которой идешь… Если представить, что каждый твой выбор – развилка, – от ленты отделилось множество ниточек, разбегающихся в разные стороны, – то почему мне все чаще кажется, что на какой-то из этих дорог я свернул не туда?

– Что ты сказал?! – подозрительно прищурилась женщина.

– А еще, знаешь… Я почему-то не могу вспомнить наших детских игр.

– Что?! – В ее голосе зазвучали сердитые нотки, а он словно и не заметил это, тоскливо продолжив:

– Я почему-то никак не могу вспомнить, чтобы мы играли вместе…

– Мы выросли по отдельности. – В голосе ведьмы зазвучали напряженные нотки.

– А еще я никак не могу вспомнить лица нашей матери.

– Посмотри мне в глаза! – резко, даже грубо потребовала она.

– Что? – Удивленный столь внезапной сменой разговора, Винтар Кенниг удивленно оглянулся на женщину, а та… Та вдруг шагнула к нему и впилась ему в губы поцелуем.

Страстным, совершенно не родственным.

Ледяная дорожка плавно осыпалась инеистой капелью…

Несколько долгих, очень долгих ударов сердца, и женщина отступила на шаг от колдуна. Замерла, изучая его долгим скептическим взглядом. Винтар стоял не моргая, уставившись пустым взглядом перед собой.

– Чудесно, – сладко улыбнулась ведьма. – А теперь выкинь из головы весь этот бред о дорогах и детских воспоминаниях. Есть только тот путь, по которому веду я. И выполнять надо любой мой приказ. Понятно?

– Да, госпожа, – чуть слышно прошелестел его голос.

– Вот и замечательно. – Она щелкнула пальцами.

Мужчина вздрогнул всем телом, поднял на нее неожиданно осмысленный взгляд:

– Что случилось?!

Аурунд ласково погладила его по щеке:

– Все в порядке.

– А… Ты что-то говорила о глазах?.. – Он все еще пытался вспомнить хотя бы что-то из предыдущего разговора.

Мягкая улыбка:

– Мне показалось, что они у тебя неправильного цвета. Не голубые…

* * *

Разговаривать вчера с ведьмой Мадельгер не стал. В комнате не было ничего опасного, от саламандры надежно защищали нарисованные водой линии пентаграммы, а потому, просунув через линии пентакля ломоть хлеба и не слушая путаные речи девушки, незадачливый ландскнехт отошел подальше от пентаграммы и, подсунув под голову скатанный ковер вместо подушки, лег спать, укрывшись рясой и отвернувшись к стене.