Проклятые огнем

Впрочем, разглядеть что бы то ни было в царящем полумраке было не возможно.

– Свет, живо, – коротко скомандовал Винтар.

Тюремщик – как его там, Пранто Вайс, кажется, – замялся:

– Магов не дозовешься… А факелы в тюрьме… саламандры…

– Свет. Живо, – и хоть ледяной колдун и не думал повышать голос, но было в тоне, котором это сказано, что- то такое, от чего тюрмщик мгновенно перестал спорить и притащил факел с огнивом. На слабый мерцающий огонь Вайс, впрочем, старался не смотреть и, когда Винтар вздохнул:

– Пошел вон. Понадобишься, позову, – счастливо убежал в темноту коридора, а ледяной маг, высоко подняв факел, шагнул в темницу.

В лицо пахнуло смрадом. Здесь было еще хуже, чем снаружи. К уже знакомой вони примешивались еще какие- то новые мерзкие запахи, но вычленять их Кенниг не решился.

Изначально, конечно, тюремщик был прав. Винтар- то мог позволить себе смотреть в огонь, не опасаясь, что его тело выберет саламандра, да и любой другой человек в здравом уме не будет любоваться на пламя, но что помешает обезумевшему пленнику заглядеться на пляшущие языки, чтобы впустить в себя огненного духа и, погибая, забрать к Тому, Кто Всегда Рядом, всех, кто оказался поблизости. Впрочем, выбора у брата госпожи Аурунд не было – без света он ничего не разглядит в камере.

Под каблуком что- то хрустнуло. Мужчина опустил взгляд: на слабо присыпанном соломой полу лежал, раздавленный при неловком шаге, обглоданный крысами скелет их товарки. Еще парочка этих мерзких ободранных тварей медленно подкрадывалась к неопрятной куче, лежавшей в углу. Короткий пас, и крысы стали крошечными ледяными памятниками самим себе, а маг, воткнув факел в щель между камнями, склонился над той самой кучей, что была их целью.

С первого взгляда он и не узнал того парня, которого вместе с Селинт три года назад привел к Аурунд. Обнаженный до пояса, юноша лежал неподвижно, грудь едва вздымалась – так что даже по дыханию нельзя было определить, жив ли он. По лицу расплылся огромный синяк, кожу покрывала сетка ран и царапин, а со спины переходил на грудь огромный ожог.

– Пранто! – рявкнул колдун.

Тюремщик мгновенно очутился рядом. Бросил короткий взгляд на неподвижное тело, не пошевелившееся даже после крика, и зачастил:

– Это не я! Я не виноват! Его от госпожи Аурунд таким принесли! Я его и пальцем не трогал!

– Травника сюда. Живо! – процедил Винтар, чувствуя, как разум заливает ледяная волна ярости.

– Ка- а- какого травника?!

– Шмидта этого проклятого! Живо!

Мальчишку нашли, уже когда за стенами замка окончательно стемнело. Вытащили, судя по всему чуть ли не из постели и сейчас он стоял, полураздетый, в одной рубахе да коротких штанах, переминаясь с ноги на ногу и глядя на колдуна как кролик на удава.

Мальчишкой, впрочем, его можно было назвать с натяжкой. Двадцатилетний обалдуй, на голову выше Кеннига, он выглядел старше своих лет, но при этом до обморока боялся колдуна.

– Займись им, – маг коротко мотнул головой в сторону неподвижного тела.

В зеленых глазах парня заплескался страх смешанный с жалостью:

– Я… Я не умею… Я просто травник и…

Ярость, только начавшая притухать, вновь вскипела, сметая всяческие преграды, и Кенниг, вцепившись в ворот Бертвальду, прошипел ему в лицо:

– Подохнет, шкуру с тебя спущу, – и, отшвырнув мальчишку в сторону, рванулся к выходу из камеры.

Аурунд должна будет дать очень много ответов.

Ландскнехта- идиота, решившегося загородить собою дверь в опочивальню госпожи, отшвырнула в сторону мгновенно выросшая из пола ледяная колонна – Винтар был вне себя от ярости и церемониться с кем бы то ни было не собирался.

Когда он влетел в комнату, Аурунд уже готовилась отойти ко сну: хозяйка уже была в постели, а хрупкая большеглазая служанка как раз приоткрыла на мгновение металлические створки, закрывавшие топку камина от неосторожных взглядов, и втащила тяжелую грелку. Короткий взмах и камин покрылся толстым слоем льда. Девушка испуганно вздрогнула и выронила грелку из рук. Та раскрылась, и на пол выкатились осыпанные инеем угли.

– Прочь! – коротко приказал маг.

Аурунд медленно села в постели:

– Что ты себе позволяешь, Винтар?!

Девушка прошмыгнула к выходу, не решившись стоять между ледяным магом и яростью его.

– Как это понимать? – выдохнул мужчина.

Ведьма отшвырнула в сторону одеяло, встала с кровати, по щиколотку утонув в глубоком ворсе ковра.

– Что именно? – на ней сейчас была только тонкая полупрозрачная сорочка до пола. Такая же как и…

Как когда?

– Тот пленный. Который назвался Сьером. Он сейчас умирает. Зачем?!

Речь получилась сбивчивой, спутанной, но Аурунд прекрасно поняла, о чем он говорит:

– Ты об этом наивном дурачке, которого ты притащил вместе с Селинт? Как его там… Адельмар?

Кенниг молчал, и женщина мелодично продолжила:

– Что именно тебе не нравится в моих действиях?

– Он сейчас умирает. Зачем тебе это?

– А в чем проблема? – нахмурилась она. – Это что, будет первый труп в Бруне?