Проклятые огнем

– Что- то случилось?

Бертвальд постарался говорить как можно более спокойно.

– Колодец, кажется, заилился. Сможете проверить, что произошло, или лучше кого- нибудь спустить?

В светлых волосах водяного мага запутались соломинки. Но оборачиваться к собеседнику он не собирался. Как и прерывать свое занятие.

– Проверю, – медленно кивнул колдун.

Повисла пауза, и пришедший решил, что разговор окончен. Бертвальд уже собирался выйти из конюшни, когда его окликнули:

– И… Господин мажордом?

– Да?

– Я ведь уже сотню раз говорил вам, мы равны. Не стоит называть меня столь официально. Я не прошу, чтобы вы обращались по имени, но неужели так трудно хотя бы запомнить мою фамилию?

Голос Бертвальда был спокоен и деловит, но только Единый да Тот, Кто Всегда Рядом знали, каких усилий ему это стоило.

– Я помню, господин Кенниг. Я прекрасно все помню.

***

Пять лет назад.

Над Бруном разразилась гроза. Косые строчки дождя плясали по булыжной мостовой, а небо горстями раскидывало сухой горох грома и блистало молниями. Сидевшая неподалеку от ландскнехтской казармы мокрая черная кошка нахохлилась, но уходить из- под дождя почему- то не собиралась.

Винтар любил дождь. Сколько он себя помнил, ему нравилось ласковое прикосновение капель воды к коже, нравилось чувствовать дуновение свежего ветра. Да ему даже нравилось смотреть на небо, пытаясь угадать с какой стороны вспыхнет молния.

Он и сегодня не смог отказать себе в удовольствии выйти под дождь. День близился к закату, гроза бушевала вовсю, а потому во внутреннем дворе замка практически никого не было. Магические шары пока не зажигались – слабенькие огненные колдуны берегли свои силы – и Винтар мог спокойно пройтись под струями дождя, не опасаясь натолкнуться на проявление враждебной магии.

Одежда промокла практически мгновенно, в сапогах захлюпала вода, но Кенниг упрямо бродил по двору, ловя на себе удивленные взгляды редких слуг и запрокидывая голову навстречу обрушившемуся с небес водопаду. Мокрые длинные волосы, по привычке стянутые в хвост, липли к одежде, мужчина ловил капли дождя ртом и впервые за долгое время чувствовал разливавшееся в душе спокойствие.

Сколько он себя помнил, он любил дождь…

Стоп.

А сколько он себя помнил?

Ледяной маг замер статуей посреди двора. Струи дождя все так же обрушивались с небес, молнии сверкали, как и прежде, а вот умиротворение, только начавшее забираться в сердце, исчезло, словно и не было его. Вода все так же падала с небес, а то тихое счастье, что царило в душе всего несколько минут, исчезло, сменившись простым коротким вопросом.

Сколько он себя помнит?

Воспоминания, четкие, подробные, начинали сбоить, стоило только попытаться покопаться в своей душе. Винтар прекрасно помнил битву за Брун – тогда еще чудом остался жив мальчишка- травник – мог рассказать в подробностях о любом принятии ландскнехтов на службу – еще бы, сам связал небесный металл ошейников с ледяной магией, замкнув все оковы в одно кольцо, и запечатав клятвой на принадлежащей Аурунд черной книге. Правда, тогда толком не удалось отрегулировать качество заклятья и теперь все завязано на жизнь правительницы Ругеи. Не приведи Единый, погибнет – лопнут все оковы – но любая попытка вспомнить хоть что- нибудь о себе натыкалась на холодную стену беспамятства. Не было воспоминаний ни о детстве, ни о родителях, ни даже – пусть Тот, Кто Рядом заберет эту дурную голову! – о родной сестре, которая сейчас, наверно, готовится отойти ко сну.

Винтар шагнул к донжону. Сестра. Аурунд. Что- то связано с ней. Что- то очень важное… Взять, например, пленника, пойманного около трех лет назад. Почему- то очень задело, как Аурунд проверяла его дар. Зацепилось за душу ледяными когтями и отказалось выпускать из цепкой хватки. Хотя казалось бы, что тут запоминать – один из множества пойманных…

С этим парнем, назвавшимся сыном предыдущего правителя, что- то связано. Не зря же Аурунд уже три года держит его пленником. Был бы не нужен – давно б убила. Или просто – в ошейник и в рядовые ландскнехты.

Что- то с этим пленником было не так.

Винтар вздохнул, бросил последний взгляд на небо, затянутое тучами, и направился к темнице. Всякое проявление радости окончательно вымылось из души.

Свет почти не проникал в маленькое оконце камеры. За стенами бушевала непогода, но в крошечном помещении было душно – воздух почти не проникал внутрь и, когда тюремщик, звякая ключами, только отворил дверь, на Винтара пахнуло изнутри жарой, ароматами давно нестираной одежды и прелой соломы. Разглядеть что бы то ни было безо всякого освещения было невозможно. Все, что увидел Кенниг – это непонятные неподвижные тени в дальнем углу. И не поймешь, есть здесь кто или пленника давно перевели в другую камеру. В последний раз ледяной маг был здесь больше двух лет назад: захваченными занималась в основном Аурунд, и у Винтара не было никакой надобности спускаться сюда.

В ответ на вопросительный взгляд, тюремщик услужливо закланялся:

– Здесь он, здесь. В полдень приволокли.

Приволокли?!