Проклятые башни

В тот год зима была суровой, и Изабо часто думала, как там поживает ее семья в Башне Роз и Шипов. Фельд был таким рассеянным, что часто сам забывал поесть, а ведь она оставила на его попечении двухлетнюю Бронвин вместе с Ишбель и жеребцом. Принадлежи ее мать к несколько другому типу женщин, Изабо не о чем было бы волноваться, но Ишбель нередко выводила ее из себя своей беспомощностью. К счастью, Бронвин была вполне способна потребовать свой обед таким громким и повелительным голосом, что даже Фельд и Ишбель не могли пропустить его мимо ушей, и Изабо знала, что ее мать позаботится хотя бы о жеребце, если уж не о себе.

Долгие часы вынужденного заточения в Гавани скрашивали истории сказителей, бывших в числе самых уважаемых членов прайда. Первый Сказитель был старцем с низким голосом, который доносился до всех уголков просторной пещеры, и восхитительно выразительными руками. Он рассказывал лишь самые важные сказания, легенды о богах и героях. Повседневные сказки о животных, погоде и поиске имени рассказывали более молодые сказители, которые изо всех сил старались подражать Первому.

Однажды вечером, когда ветер снаружи завывал, словно банши, а снег завалил вход в пещеру, Второй Сказитель поднялся и поклонился Зажигающей Пламя, прикоснувшись к сердцу, ко лбу, а потом вытянув руку. Она склонила голову, и он принял позу рассказчика, скрестив ноги, выпрямив спину и положив руки на колени. Большая часть членов прайда перенесла свои меха к главному костру, а дети прижались к родителям, положив головы им на колени.

— Сегодня я расскажу историю поиска имени тем, кто приручил дракона и стал Первым в Прайде Огненного Дракона. Это история о том, кто был самым молодым из всех, когда-либо получивший свой седьмой шрам, о том, кто сел на спину дракону и улетел, сгинув в краю колдунов.

Изабо уже сидела, жадно ловя слова, потому что очень любила слушать сказителей. Величественные и трагичные, эти повествования часто заставляли ее плакать или оставляли чувство трепета и собственной незначительности. Но услышав Второго, она наклонилась вперед, ее губы приоткрылись, глаза засияли. Это была история об ее отце, и ей очень хотелось ее услышать.

Ее отец родился при трагических обстоятельствах. Дочь и преемница Зажигающей Пламя умерла, рожая близнецов, и, к великому ужасу и горю всего прайда, ее дочь умерла вместе с ней. Сын же выжил, но никто не знал, что с ним делать, поскольку по обычаю прайда мальчика-близнеца приносили в жертву Белым Богам. Но если бы его оставили в снегу, как обычно, род Зажигающей Пламя прервался бы, и осталась бы лишь одна ложная Зажигающая Пламя, потомок девочки, спасенной Старой Матерью Прайда Боевых Кошек много лет назад. Ненависть, разделявшая Прайды Огненного Дракона и Боевых Кошек, была холодной и твердой, точно ледник. Совет принял решение оставить новорожденному мальчику жизнь.

Интонация рассказчика изменилась, руки замелькали быстрее. Ребенок вырос быстрым, свирепым и гордым, и за его горячий нрав и непокорность ему часто доставалось. Хотя он не был таким высоким и сильным, как его сверстники, но достиг большого мастерства в искусстве Шрамолицых Воинов. Лишь гордый нрав не давал ему достичь истинных высот, ибо гнев часто бывает именно тем изъяном, который приводит воина к поражению. Наступила его тринадцатая долгая тьма, и начались споры, готов ли он выдержать поиск имени. Ребенок вскочил на ноги и сердито поклялся, что он готов, более чем готов. Он вернется с сильным именем и могущественным тотемом, самым сильным и самым могущественным из них всех, заявил он. Его осмеяли, а Зажигающая Пламя нахмурилась и сказала, что он слишком мал и недисциплинирован. Не послушавшись ее, мальчик схватил свои салазки и оружие и ушел в ночь.

В тот год зима была суровой, сказал Второй, зима ледяных бурь и белого ветра, какого не было никогда ни до, ни после. В низинах бродили ледяные великаны, и каждый их шаг вызывал лавины. Волки сбивались в воющие стаи и выходили на охоту, саблезубые леопарды рычали и дрались со своими сородичами за трупы птиц, которые, замерзнув, падали с неба. В тот год зима была суровой, сказал Второй, скрючив свои длинные пальцы, точно когти.

Долгая тьма прошла, и некоторые другие дети вернулись в мехах медведя, волка или серебристого горностая, чтобы показать свой тотем и свое имя. Они с гордостью рассказывали истории о поиске своего имени, и родители с такой же гордостью наносили на их лица шрамы. Но внук Зажигающей Пламя не вернулся, и горю ее не было предела.