Проклятые

— Вы? — брови девочки удивленно взлетели вверх. — Нет, не надо. Я сама.

— У тебя в комнате есть гладильная доска? Где ты собралась гладить?

Вот проблема! Постелить на стол покрывало или сложенную в несколько раз простыню — и гладь себе на здоровье. Но Кэрол промолчала, не желая снова шокировать эту добрую женщину, которая и так, судя по всему, от нее была в шоке. Девочка это видела, но причину удивления этой женщины понять не могла. Что не так она делала или говорила? Кажется, ничего такого. Собрала осколки разбитой тарелки, попросила веник и утюг. И все. Что не так?

— Ладно. Но только первый и последний раз, договорились? И никому об этом ни слова, если не хочешь, чтобы меня уволили, — прошептала Дороти. — Неси сюда свои вещи, я покажу тебе, где ты можешь их погладить.

Улыбнувшись, Кэрол подскочила и, быстро допив сок, подбежала к раковине, открыла кран и проворно вымыла за собой стакан. Дороти только успела открыть рот, чтобы возразить, но она уже поставила стакан рядом с остальной посудой и, развернувшись, выбежала из кухни. Женщина проводила ее растерянным взглядом.

Немного позже, переодевшись в выглаженную школьную блузку, Кэрол почувствовала себя немного уверенней, спускаясь к ужину в столовую, которую ей уже успела показать Дороти.

Она навсегда запомнила первый ужин в этом доме, с Рэем и Куртни.

Смущенная, зажатая, она молча присела на указанное ей место. Напряженно выпрямившись на стуле, она застыла, широко раскрытыми глазами наблюдая за Дороти, которая проворно обслуживала их за столом. Кэрол с трудом подавляла в себе порывы подскочить, чтобы ей помочь. Растерянная, не зная, как себя вести и что делать, как себя показать, чтобы понравиться, она безмолвно страдала, оказавшись в такой непривычной и незнакомой обстановке, внимательно ловя каждый взгляд в свою сторону, пытаясь его разгадать и понять, чего ждут от нее эти чужие люди, о чем думают. Но это непросто было сделать. Куртни была непроницаемой и очень сдержанной. А голодный отец больше интересовался в данный момент едой, чем новоиспеченной дочерью.

— Чего застыла? — хмыкнул он, бросив на нее веселый взгляд. — Ешь, не отравим!

Кэрол молча взяла вилку, опустив взгляд в тарелку. Никогда в жизни у нее не было еще такого роскошного ужина, такого вкусного. Ее желудок сжался и заныл. Она заметила, что Куртни украдкой наблюдает за ней, и еще больше напряглась. Она ела только то, что ей положила в тарелку Дороти, не смея потянуться ни к чему вне своей тарелки.

К ее удивлению, отец это заметил. Подхватив со стола блюдо с салатом, он протянул его девочке.

— Попробуй, пальчики оближешь. И вот это. Бери что, хочешь. Это все наше. Можем есть, сколько хотим. Давай, лопай! Не престало девчонке быть такой тощей. Мальчишкам такие не нравятся.

— Да… я заметила, — едва слышно отозвалась девочка.

— Ничего. Исправим. Хорошее питание и спорт — и фигура у тебя будет такая, что слюной все парни захлебываться будут. Ты любишь спорт?

— Не знаю, — Кэрол застенчиво пожала плечами.

— Понятно. Полюбишь. В нашей семье так принято. Я раньше играл в футбол. Сейчас играю в теннис, занимаюсь серфингом, хожу под парусом, бегаю по утрам и посещаю тренажерный зал. Курни тоже ходит в тренажерный зал и занимается фитнесом, только в женском клубе. Ты будешь ходить с ней. Я научу тебя играть в теннис. И, если захочешь, всему остальному. Кроме футбола, наверное, — он рассмеялся.

Смех у него был очень приятным, искренним, веселым, как у человека, любящего посмеяться. Кэрол невольно улыбнулась, смотря на него. Он нравился ей все больше. Ее отец оказался совсем не таким, как она себе его представляла, он был необычным и совсем не походил на отца. И, как не старалась, она не могла увидеть в нем папу. Слишком молодо он выглядел для ее отца, к тому же обладал озорством и проказливостью мальчишки. Но сердце ее наполнялось радостью и гордостью, когда она смотрела на него и думала о том, что этот потрясающе красивый мужчина — ее отец. Ее мама очень красивая, он — тоже. Значит ли это, что и она вырастет такой же красивой, как они? В ней загорелась робкая надежда, что придет время, и она заблистает так же, как они. У мамы было очень красивое тело, которое сводило мужчин с ума. Кэрол тоже хотела себе такое. Ее всегда восхищала внешность Элен. Она мечтала, чтобы у нее выросла такая же грудь, как у нее, полная, пышная, красивая. Хотела такую же, как у нее фигуру, с тонкой талией, широкими округлыми бедрами, великолепными длинными ногами. Пока что у нее от матери были только волосы и глаза, и это было единственное, на что Кэрол любовалась в зеркале.

— У тебя очень красивые волосы, — словно угадав ее мысли, вдруг сказала Куртни, заставив девочку изумленно посмотреть на нее. — Как ты за ними ухаживаешь?

— Э-э… мою.

— И все? А каким шампунем?

— Не знаю. Любым. Каким придется.

— Понятно. Тогда, когда я научу тебя, как нужно ухаживать за волосами, а за ними обязательно нужно ухаживать, как и за всем остальным, они у тебя станут еще прекрасней.