Проклятые

— Знаете, чем он прославился и как сделал такую карьеру? Он брался за самые безнадежные дела, от которых отказывались другие адвокаты. У него нет совести, он топчет все и всех на своем пути к победе. И, что самое поразительное, он всегда побеждает, у него нет ни одного проигранного дела! Он защищал маньяков и психопатов, его стараниями на волю выпускали убийц, в чьей виновности ни у кого не было даже сомнений.

— Дорогая, ну это же его работа! На то он и адвокат, чтобы быть жестким, решительным и морально устойчивым. Щепетильность и мягкотелость не принесут успеха в этой жестокой профессии.

— Да, но при этом можно оставаться и человеком.

— Я не пойму, тебе нужен хороший профессионал, или ты выбираешь зятя? Совести и жалости нет — ну и что, тебе от этого только лучше будет. Порвет любого, на кого укажешь. С таким адвокатом ничего не страшно. С тобой все шепотом разговаривать будут. Главное, что он мастер своего дела, или я не прав?

— Прав.

— Ты же деловая женщина, разбираешься во всем этом лучше меня. А сейчас мыслишь, как простая женщина. У железной леди должен быть железный адвокат. Разве тебе не приходилось идти наперекор совести, разве мало ты людей растоптала, пробиваясь по дорожке в большой бизнес? Он — это именно то, что тебе нужно, я уверен. И не забывай, его порекомендовал Уилл! Или ты уже не доверяешь его мнению?

— У тебя потрясающий талант убеждать. Из тебя бы мог получиться превосходный адвокат, — Куртни улыбнулась.

Рэй засмеялся.

— Тогда зачем тебе этот Джек Рэндэл? Бери меня вместо Уилла!

— Я подумаю над этим.

Настроение Куртни заметно улучшилось. Рэй всегда мог ее поддержать и утешить, а иногда даже подсказывал верные решения. Может, поэтому она и прощала все его выходки и вранье. Он был неглупым мужчиной, с университетским образованием, но как Куртни не старалась затащить его в свой бизнес, упирался изо всех сил, ни за что не желая расставаться с легкой беззаботной жизнью. Он не любил думать, принимать решения, напрягаться и всячески избегал даже самых маленьких проблем. А бизнес штука рутинная и нелегкая. В нем напрочь отсутствовало честолюбие, он не мечтал о карьере и признании, считая, что все это нужно только для того, чтобы заработать деньги. А так как, благодаря Куртни, недостатка в них он не испытывал, то больше ничего от жизни и не требовал, будучи ею вполне доволен.

Кэрол так и не решилась завести разговор о Мэтте в этот вечер, впрочем, как и в многочисленные прошедшие и будущие.

Куртни все-таки сделала деловое предложение тому самому юристу-акуле, и он его принял. И вскоре она забыла о его недостатках, которые заставили сомневаться в том, стоит ли с ним связываться. На самом деле он оказался не таким уж монстром, и Куртни прониклась к нему глубоким уважением, как к умному, сильному и талантливому человеку. И со временем она привыкла к его жесткому напору и коварному прозорливому уму, благодаря которым он стал непобедимым в своей работе.

Однажды вечером Куртни после ужина пригласила Кэрол в свой кабинет. Оробев и немного нервничая, Кэрол устроилась в большом кожаном кресле. Что случилось? О чем Куртни хочет с ней поговорить, да еще наедине, бесцеремонно и жестко избавившись от Рэя?

Куртни изменила привычке всегда садиться за свой письменный стол, расположившись в кресле рядом с Кэрол. Прикурив тонкую сигарету, она поставила на мягкий кожаный подлокотник пепельницу, и устремила на девушку внимательный вопросительный взгляд.

— Ну, выкладывай.

— Выкладывать? Что? — растерялась и еще больше напугалась Кэрол.

— Все. Я же вижу, что ты давно хочешь о чем-то со мной поговорить, а смелости не хватает.

Кэрол покраснела.

— Я не знаю, поймешь ли ты, — запинаясь, сказала она. — Это может показаться тебе глупостью, но…

Куртни молчала, терпеливо ожидая, когда она все объяснит.

— Когда мне было шесть лет, я познакомилась с одним человеком… Это был дальнобойщик, его звали Мэтт, — сбивчиво начала свой рассказ Кэрол. — Он пробыл у нас только одну ночь и рано утром уехал, и больше я никогда его не видела. Но я до сих пор не могу его забыть. Я даже помню его голос и лицо. Он был так добр ко мне, утешил, когда я плакала, отвел на кухню и накормил. Для меня это было просто чудом, потому что меня никто не замечал, а если и замечали, то только для того, чтобы обидеть или побить. Я никому не была нужна, и вдруг — он, такой добрый и ласковый. Мне так было с ним хорошо! Он подарил мне статуэтку прекрасной женщины и поцеловал на прощанье. Меня целовала только Мадлен, когда была жива. Он стал мне родным, понимаешь? Я так привязалась к нему, что люблю до сих пор.

— Невероятно! — покачала головой Куртни, выпуская дым густой струйкой. — Стало быть, теперь ты хотела бы снова его увидеть?

— Да, — Кэрол опустила голову, теребя край блузки. — Как ты догадалась?

— А ты подумала о том, что он мог давно тебя забыть, и что, если так и не вспомнит? Это было так давно. Пойми, это он тебя так поразил и запомнился, а не ты. Он дальнобойщик, в скольких мотелях он перебывал, скольких девочек видел за свою жизнь!