Проклятое число

— Ну… Вишуддха помогает фамильяру обратиться в животное, — продолжал Корвус. — Для этого необходимо создать мыслеобраз своего второго тела во время активации и направить тот из Сахасрары вместе с энергией. Визуализировать, говоря грубо.

— Пишем: функциональность Вишуддхи для фамильяров заключается в ее способности к метаморфозам. Чтобы сменить облик на животный, фамильяру необходимо визуализировать мыслеобраз второго обличья и присоединить его к энергии Сахасрары во время ее соприкосновения с глоткой. Что-нибудь еще, Демиург?

— Можно просто Корвус, все мы здесь друзья, — оскалился альбинос. — Ну хорошо, вот вам еще парочка важных пунктов: и люди, и фамильяры с помощью Вишуддхи способны видеть истину. То есть, распознать какого-нибудь чародея или некую тварь, нацепившую на себя иное обличье. Достаточно взглянуть на объет, и он предстанет пред тобою в своем природном обличье.

— И есть исключения из этого правила? — тоном сурового экзаменатора спросила Децедера.

— Не знаю, насколько смело это можно назвать исключением, но если посмотреть на фамильяра с активированной Вишуддхой, то ты не увидишь его человеческое обличье или, наоборот, звериное. Полагаю, это связано с тем, что оба облика фамильяров равным образом являются для них родными — и равными.

— Именно это я и хотела услышать! Записываем, студенты: оба облика фамильяра являются равнозначными, а потому Вишуддха не определяет их как нечто чужеродное.

Корвус бросил на Пуэллу измученный взгляд, и та вопросительно вскинула брови.

— Скучна-а-а, — одними губами ответил альбинос, и эта заигрывающе-юная манера речи совсем не вязалась с его злобным худым лицом. — Хочу в спальню.

— Иди ты к декурсиям.

Тот вскинул брови и надул губы, но уже через мгновение, вздрогнув, снова услышал грозный глас дайры Децедеры, требующий продолжать лекцию о горловой чакре. Пуэлла подперла подбородок кулаком и с улыбкой уставилась в тетрадь: вроде бы, она по-прежнему недолюбливала Корвуса и злилась из-за его лживого язычка и черной души, однако сама мысль об обладании столь могущественным и прекрасным созданием заставляла ее трепетать от смущения и какого-то странного, по-детски наивного восторга.

И да, она тоже хотела в спальню. Ей неожиданно понравилось оставаться с фамильяром наедине.

Студенческий городок полнился радостными возгласами, звонким смехом и добродушными пересудами. Хоть большинство так и не отошло от недавних событий — Пуэлла все еще видела в глазах отблески минувшего отчаяния — все предпочитали вести себя так, словно ничего не случилось. Массовое самоубийство латерна-мантов с первого курса, погибель ректора и ее заместителя от таинственной руки незнакомца… студенты и преподаватели, продавцы и покупатели бросали друг на друга полные сомнений взоры, скрытые под масками веселья. Подозревать друг друга потихоньку входило в моду.

— Странно, что Первый Маскарад ждет только первокурсников, а веселятся и радуются все от мала до велика, — заметила Аврора, продираясь сквозь балагурящую толпу. Чтобы не потеряться в чьих-нибудь длинных ногах, она крепко вцепилась в локоть Пуэллы, словно младшая сестренка. Ее макушка упиралась в предплечье подруги. — Все как будто фестиваль решили устроить. Танцуют, песни кричат, покупают себе всякую ерунду.

— Вынужденная мера, — флегматично ответил Ангуис, которого толкучка ни капельки не смущала. — Самые безумные празднества проходят в страшнейшие из времен.

— Тоже верно, — кивнул Вин. По случаю окончательного выздоровления Пуэллы он подвел глаза особенно ярко и взъерошил короткие волосы, отчего стал похож на какого-нибудь эстрадного исполнителя или актера кино. Никогда прежде девушка и не замечала, что ее друг на самом деле такой симпатичный. — О, глядите, там продают украшения!

И впрямь: сам Роз сидел за прилавком, заваленным разного рода бусами, браслетами, серьгами и кольцами. Вид у него был чуть довольный, чуть скучающий, как у кота, объевшегося сметаной. Это несколько смутило Пуэллу — в конце концов, намедни он лишился своих близких.

«Неужели у него и Кунктии были настолько дурные отношения?»

— Эй, Роз! — окликнула его Пуэлла, сама не зная, зачем делает это. Тот поднял на нее глаза и подмигнул, но в тот же миг обзор закрыла стайка возбужденных парней-первокурсников с огромными цветными ирокезами, что набросились на стойку с декоративными шипастыми очками, как на экзотическое лакомство. — Эх, видно, нам не поговорить сегодня.

— Еще бы, — недовольно вздохнул Вин-Сунн. — Бедняга окружен, но не сломлен. Наверное, сейчас уже жалеет, что не остался внутри своего салончика с длиннющим названием, которое невозможно выучить. А ты зачем его окликнула? Чтобы сказать, что соболезнуешь?