Умолчал он лишь о причине, побудившей его отправиться в море при угрозе шторма. Тхуко бы навряд ли поддержал его порыв. Возможно, существовал другой путь, более рациональный, но в тот момент Итан не видел другого выхода. Нужно было решать все быстро. Метаться и искать укрытие не было времени — сыщик был слишком близко, он почти напал на след тэры Гранд, раз уже опрашивал рыбаков в порту. Исчезнуть из города было самым лучшим решением, пусть и слишком рискованным. К тому же Итан был уверен, что они успеют вернуться на остров до начала шторма, рассчитывал на свои силы. Но несколько просчитался. И именно в этом просчете винил себя больше всего. Хвала богам, что все обошлось…
Но вопрос с сыщиком оставался открытым. Как много все-таки удалось узнать ему? Покинул ли он Бонт или задержался? Итан взглянул на друга. Может, стоит рассказать ему? Нет, это секрет тэры Гранд. Да и отправлять его в город на разведку не лучшее решение: орк слишком заметен.
Тогда кто это может сделать? Самого Итана тоже слишком хорошо знают в городе и боятся. Если он начнет расспрашивать о сыщике, это будет выглядеть подозрительно. Как бы наоборот не привлечь внимания к острову и тэре Гранд. Воздействовать же на каждого ментально — отберет слишком много времени и энергии. Пусть этот вариант останется как запасной, на крайний случай.
А что если… Вовлечь ту девчонку из кондитерской, Лиссу? Он проверил ее, она действительно чиста в своих намерениях. При этом через кафе проходит много людей, с которыми можно незаметно «побеседовать» на нужную тему. Но как Лиссе сообщить о просьбе? — Тхуко, отбой уже был? — спросил Итан, продолжая размышлять.
— Только что загнал всех по комнатам, — отозвался орк.
— Добрый вечер, — на пороге показалась смущенная тэра Гранд, в сухом платье, но с влажными после мытья волосами.
— Добрый, — протянул Тхуко, с любопытством рассматривая ее.
— Гелла уже высушила вам одежду? — поинтересовался Итан.
— Нет, — ответила она, — но я попросила принести из моей комнаты другое платье. Я заглянула сказать, что, наверное, пойду… Спасибо, господин ректор. За все.
— Тхуко, проводи тэру, пожалуйста, — попросил Итан друга. Ему хотелось это сделать самому, но он побоялся, что, оставшись наедине с Паолой, может вновь забыть о разуме.
«Надо искупаться в озере Духа, — мелькнуло у него. — Да, не помешает вернуться к тренировкам силы воли, а то начинаю вести себя как сопливый первокурсник».
Сопливый первокурсник…
— Конечно, — орк между тем поднялся. — Идемте, тэра Гранд.
— Тхуко… — окликнул его Итан уже в дверях. — И позови ко мне Фреда, если он еще не спит.
— Доброй ночи, тэра Гранд, — Тхуко Гварт на прощание окинул меня изучающим взглядом, а я поспешила скрыться от него в своей комнате.
Великая Калла! Как объяснить все то, что сегодня произошло? Я упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Эмоции били через край, меня разрывало от мыслей и чувств.
Страх. Он сковывал, вызвал панику и лишал способности думать трезво.
Меня едва не обнаружил сыщик, нанятый отцом! Он все же вычислил, что из столицы я отправилась в Бонт… Сумеет ли проследить мой путь дальше, узнать, что я на острове Черного Ската? Я вспомнила о рыбаке, который переводил нас с профессором Ивом через море. Вдруг сыщик наткнется на него, и тот узнает меня? Или алчный лодочник не станет держать язык за зубами? Пока оставалось только терзаться догадками.
Благодарность… Она переполняла меня и почему-то делало счастливее.
Я все же убежала от преследования и получила отсрочку! На остров попасть не так просто без особого разрешения, а значит, у меня есть шанс придумать, как быть дальше. И все это благодаря ректору. Он снова спас меня, помог, только теперь рискуя жизнью.
Стыд… Мой частый спутник в последнее время.
Я поцеловала ректора. Сама. О, свята Калла, как я могла на это решиться? Как? Как могла спутать сон с реальностью? Я все еще краснела при одной мысли об этом. Что он подумал обо мне? Хотя… Возможно, он не успел об этом подумать, испугался. Но откуда же я могла знать, что этот поцелуй может стоить мне жизни? Я помнила лишь, как оцепенела, потеряла сознание, а очнулась уже на его руках. И как он отчаянно прижимал меня к себе, а я таяла в его объятиях. Он ругал меня, но страшно не было. Я перестала его бояться, окончательно. И, кажется, ничто теперь не способно это изменить: ни его взгляд, ни его гнев, ни его прошлое. Разве что равнодушие…