Проклятие Василиска

Пасмурная погода осталась в прошлом, а наступившая неделя уже который день радовала ярким солнцем и чистым небом, отчего в четырех стенах сидеть никак не хотелось и все время тянуло на свежий воздух.

— Конечно, не против, — ответил адриец, улыбаясь.

— Тогда пойдем к озеру Исцеления, там обычно спокойно и редко кто бывает, — я прихватила с собой учебник и несколько пособий. Подумала — и сняла мантию, оставив ее в комнате отдыха для преподавателей: заберу на обратном пути. В конце концов, мое рабочее время закончилось, а на улице жара, и умирать от духоты под двумя слоями одежды я не собиралась. Хватит с меня глухого платья! Обычно в это время года я уже носила муслин или сатин ярких расцветок, и рукав короткий… А тут… Хуже, чем в монастыре!

— Тэра, а научите меня красивым словам на таллийском, чтобы обратиться к девушке, — попросил меня внезапно Дерек. — Выразить ей свои чувства…

— К девушке? — я глянула на него с интересом, улыбнулась. — Вам кто-то нравится?

Я спросила об этом и тотчас задумалась: кто же это может быть? Девушка из Бонта, который студентам иногда разрешают посещать? Или же Элизабет — единственная девушка в Академии. Впрочем… Сердце опасливо екнуло: но это ведь не могу быть я?..

— Очень нравится, — между тем признался Дерек, краснея. — Мне кажется, я влюблен. И очень сильно.

— Я… Я знаю ее? — осторожно уточнила я.

Дерек кивнул, отводя глаза.

Нет, нет и нет. Только не повторение истории с темным эльфом. Великая Калла, пусть это буду не я!

— Это Элизабет Майлз? — спросила я с надеждой.

— Как вы догадались? — адриец искренне удивился.

А я рассмеялась от облегчения:

— На самом деле вариантов было немного. Академия Теней не похожа на пансион для благородных девиц.

— Да, вы правы, — Дерек наконец понял свою оплошность и тоже засмеялся.

— Конечно, еще есть Гелла… — в шутку добавила я.

— И вы, — усмехнулся парень. — Знаете, если бы не было Элизабет, я бы, наверное, смог влюбиться в вас, тэра Гранд.

— И все же… При всем моем расположении к вам, тэр Румон, мне бы не хотелось стать объектом ваших симпатий, — призналась я. — Это вызвало бы определенные сложности.

— Я понимаю, — Дерек кивнул. И тут лукаво улыбнулся: — Но вы не можете запретить это делать другим курсантам?

— Что именно? — я нахмурилась.

— Влюбляться в вас. Знаете, сколько таких?

— Не знаю и знать не хочу, — я предупредительно подняла руку. — Давайте лучше перейдем к нашему занятию. И Элизабет…

То, что Дерк испытывал симпатии к однокурснице, показалось мне милым и трогательный, и я согласилась ему помочь, подсказав, как лучше начать с ней разговор. Главное, чтобы сама Элизабет это оценила. Может, чувства Дерека слегка смягчает ее нрав, и она перестанет быть такой грубой и резкой?

Сегодня мы освободились раньше обычного, Дерек убежал по своим делам, а я решила пройтись и нарвать полевых цветов, чтобы украсить ими свою комнату. Самая богатая на разнотравье полянка находилась неподалеку от сферы для тренировок, и я, направилась туда. Правда, к сфере близко старалась не подходить, чтобы не попадаться на глаза ректору, у которого в этот час как раз заканчивалась последняя тренировка с отрядом оборотней. Я видела, как курсанты постепенно покидали зал, уставшие, потные, некоторые на ходу даже снимали кители и рубашки, оставаясь обнаженными по пояс. Итан Мадейро вышел последним. Я затаилась, укрывшись в тени дерева. Последнюю неделю мы виделись с ним нечасто, а общались и того меньше. Он постоянно находился в каких-то своих мыслях и все больше пропадал в своей башне. А еще он стал носить перчатки, никогда их не снимал. Я как-то поинтересовалась у Дейдарка, что бы это могло значить, но он тоже ничего не смог ответить.

— Может, заболел чем? Сыпью покрылся? — лишь предположил он, хохотнув.

Но мне это казалось далеким от правды. А еще почему-то время от времени в памяти всплывал эпизод, когда после моего случайного прикосновения ректор как-то странно рассматривал свои руки. Может и совпадение, но именно в тот день он впервые появился в перчатках. И все же… Вдруг ему были неприятны мои прикосновения, и теперь он таким образом пытается избежать их в будущем? Конечно, мне самой было неловко за свой тот порыв, но неужели он мог вызвать у ректора столь сильную брезгливость? Думать о такой крайности не хотелось, это почему-то расстраивало и заставляло еще чаще избегать встреч с Итаном Мадейро.

Ректор не увидел меня, прошел мимо, а я еще какое-то время смотрела ему в спину, пока он не скрылся за поворотом, затем вернулась к букету. Цветок за цветком — и я не заметила, как оказалась недалеко от тропинки, ведущей в сад. Когда же осознала это, испытала знакомы жар, а еще легкое щекотание в груди, словно от нетерпения или предвкушения. Это место продолжало вызывать во мне смутное влечение, смешанное со страхом, за последние дни я несколько раз порывалась отправиться туда, но так и не осмелилась.