Проклятие Спящей красавицы

– Серго примерный. Как Алка считает, однолюб. Она уверена, что муж ей верен. Я же думаю, просто изменяет аккуратно. Не может такой горячий мужик без секса сидеть, когда его жена надолго уезжает. Алка в Америке и первое время одна была, и последние полгода.

– Почему?

– Кто-то должен был зарабатывать, а Серго востребованный артист. Его в труппу Московского цирка взяли.

– Он с Аллой здесь? – с замиранием сердца спросила Оля.

– Пришла одна. Может, он позже появится?

Мысли понеслись галопом. Что делать? Оставаться или валить с этого мероприятия? Ждать встречи или бежать от нее? Будучи уверенной в том, что Серхио в Америке, она жила более-менее спокойно. Но он уже полгода в Москве, значит, она могла его встретить в ресторане, магазине, просто на улице, и если бы она это знала, то…

Что? Оглядывалась бы? Вздрагивала, услышав похожий голос? Нырять в проулок, завидев тонкого седовласого мужчину с усами и приняв его за Серго? Или наоборот? Ходила бы на все представления Московского цирка, караулила эквилибриста у запасного входа?

– Я, пожалуй, пойду, – выпалила Оля и спрыгнула с высокого стула, едва не зацепившись каблуком о перемычку.

– Так скоро? Но впереди много интересного, начиная от заявленного представления и заканчивая неофициальной ярмаркой шкур.

– Рада была познакомиться, Эллина. Вы душка.

– Запиши мой телефончик, куколка. Будем с тобой дружить против Алки.

Загремела музыка. Значит, представление началось. Смотреть его у Оли изначально желания не было, она просидела бы у бара, болтая с Эллиной, а потом пошла танцевать. Прихватив еще фужер, Оля направилась к выходу. Шла неспешно, чтобы не казаться улепетывающей. Да и Домогарова хотелось все же увидеть, чтобы взять у него автограф для Иды.

А на сцену тем временем под жиденькие аплодисменты вышел конферансье. Раскланявшись, он объявил первого артиста:

– Дамы и господа, встречайте единственного и неповторимого, сказочного и прекрасного, воздушного эльфа Московского цирка Серго Эристави!

Фужер выпал из пальцев Оли. Звон разбивающегося стекла утонул в грянувшей музыке. Зазвучал марш, сцена осветилась. Оля увидела опоры и натянутый канат. На нем никого. Ура, она еще успеет уйти! И тут из-за кулис показался он…

Серхио! Он выбежал на приветственный поклон, тонкий, грациозный, в серебристом трико и воздушной рубашке с рукавами-крыльями. Эльф, не иначе! Только усатый.

Серго почти не изменился, остался таким же моложавым, а ведь ему уже перевалило за сорок. Седые волосы собраны в хвост, а брови и ресницы черные, глаза сверкают, чисто выбритая грудь вздымается. Отвесив поклон, Серго направился к опоре, чтобы взобраться наверх. Краем глаза Оля увидела любимого артиста подруги, но не двинулась с места. Она стояла как вкопанная, с забрызганным шампанским подолом, с рукой, прижатой к сердцу, и не понимала, что с ним. А с ней? А с этим миром, что размазался, поблек? Софиты потускнели, лица расплылись, воздух застыл. Только Серго, взмывший на канат, остался четок, легок, свободен, он существовал сам по себе.

Сердце бухнуло, как будто его только запустили дефибриллятором. Забилось часто-часто. Оля испытала давно забытое чувство и не сразу поняла, как оно называется…

Любовь?

Она не умерла? И все еще живет в ней?

По лицу покатились слезы. Расколдована!

* * *

Она расторгла помолвку на следующий день после приема в Доме кино. Пришла к жениху в кабинет и сказала:

– Я не смогу стать твоей женой, прости.

Он удивленно на нее воззрился.

– Боюсь, что у меня не получится соблюдать условия договора, а обманывать тебя не хочу. И не из-за денег, которые могу потерять. Просто это некрасиво.

– Еще вчера все было нормально…

Он искренне расстроился. Оля нравилась ему и внешностью, и характером, и домовитостью. Она и завтрак ему сама готовила, и пуговицы пришивала, и могла беспорядок устранить без помощи прислуги. Пролил он как-то сок на диван, пока звал горничную, Оля пятно удалила при помощи подручных средств.

– Ты что, вчера влюбилась в какого-то актеришку на приеме? – озарило жениха.

– Не вчера и не в актеришку, но да… Влюбилась. Думала, прошло. Сейчас не уверена.

– Ты хочешь быть с ним?

– Нет. Он мне всю жизнь испортил. Но я не могу ручаться за свое поведение. Пока не поздно, давай отменим свадьбу.

– Не понимаешь, какую ошибку совершаешь, – насупился жених.

– Самое ужасное, что наоборот. Ты не понимаешь, какую ошибку совершаю я. Я же точно знаю – единственный шанс на нормальную жизнь мною упущен.

– Что ж… Не смею настаивать. Хочешь все просрать, твое право. И спасибо за честность.

Оля стянула с пальца кольцо, протянула жениху.

– Оставь себе, – отмахнулся от него он. – На память об упущенной возможности.

Она спорить не стала, вернула кольцо на место. А вечером вывезла все вещи из дома жениха в свою квартиру, от которой, к счастью, не успела отказаться.

Подругам сказала, что это он передумал. Про Серго умолчала вовсе. Это не их дело – только ее.