Проклятие Шалиона

– Моя гувернантка говорит, что я объясняюсь вполне прилично. И что у меня мелодичные интонации.

– Да, вы говорите, как южноибранская рыбачка, жующая свой товар. О, они тоже говорят очень мелодично. Но любой дартаканский лорд – а все они помешаны на гордости своим жутким языком – рассмеется вам в лицо, – по крайней мере, именно так однажды произошло с Кэсерилом. – Ваша гувернантка льстит вам, принцесса.

Она нахмурилась.

– Надо понимать, сами вы никогда не льстите, кастиллар?

Ее тон и манеры были несколько резче, чем он ожидал. В ответ, не поднимаясь с кресла, он отвесил ей короткий ироничный поклон.

– Уверяю вас, я не совсем мужлан. Но если вы предпочитаете, чтобы вам лгали, не давая тем самым возможности достичь когда-нибудь совершенства в изучаемом предмете, такого учителя, я думаю, найти не составит труда. Не в каждой темнице решетки на окнах. Есть и такие, что удерживают пленника мягкой периной и сладкой едой. Королевские.

Ноздри Исель затрепетали, губы сжались в тонкую линию. Кэсерил подумал, что привел сомнительное сравнение и был слишком резок. Она ведь всего-навсего нежное создание, еще почти девочка… Может, следует быть поосторожнее – ведь если она пожалуется провинкаре, он может потерять…

Она перевернула страницу.

– Ну, – произнесла ледяным тоном, – продолжим.

О пятеро богов, точно такой взгляд разочарованной ярости он видел у юнцов, которые поднимались с земли, выплевывая грязь изо рта, и становились потом его лучшими лейтенантами. Может, все не так уж и сложно. Усилием воли он вернул лицу строгое выражение и, нахмурившись, кивнул.

– Продолжайте.

Час пролетел легко и почти незаметно. Правда, легко для него. Когда Кэсерил заметил, что принцесса трет виски и морщинки между ее бровями сделались глубже – что не имело отношения к обиде и злости, – он решил забрать у нее книгу.

Леди Бетрис, сидевшая все это время рядом с Исель и беззвучно шевелившая губами, продолжила чтение. Кэсерил попросил ее повторить упражнение. По сравнению с принцессой Бетрис читала быстрее, но, увы, страдала той же болезнью: жутким южноибранским акцентом, доставшимся девушкам от прежней учительницы. Исель внимательно вслушивалась в исправления.

Всем уже пора было обедать, но ему нужно было решить еще один вопрос. Об этом его настоятельно просила провинкара. Когда девушки потянулись и собрались было встать, он откинулся на спинку кресла и кашлянул.

– Вчера в храме… это был очень эффектный жест, принцесса.

Пухлые губы ее изогнулись в улыбке, а большие глаза сощурились от удовольствия.

– Спасибо, кастиллар.

Он позволил себе улыбнуться.

– Да уж, удар так удар. Он даже не мог ничего сказать в ответ. Судя по смеху в зале, присутствующие были очарованы.

Она смущенно потупилась.

– Взятки и продажность – главные болезни в Шалионе, а я ничего не могу поделать. Так что этого еще мало.

– Что ж, то хорошо, что хорошо сделано, – и он кивнул с обманчивой сердечностью. – А скажите, принцесса, какие шаги вы предприняли, чтобы удостовериться в виновности этого человека?

Она уже гордо вскидывала подбородок, но вдруг замерла.

– Но ведь сьер ди Феррей… рассказал о нем. А я не сомневаюсь в его честности.

– Сьер ди Феррей сказал только – я напомню вам в точности его слова, – он сказал, что слышал, будто говорят, что судья взял взятку у дуэлянта. Он не ссылался на подтверждение слухов, полученное из первых уст, и не претендовал на истинность сказанного. Вы не разговаривали с ним после обеда, чтобы выяснить все подробности?

– Нет… если бы я только заикнулась об этом, мне бы запретили даже думать о наших планах.

– И тогда вы решили поговорить об этом с леди Бетрис, – Кэсерил кивнул темноглазой девушке.

Выпрямившись, Бетрис устало ответила:

– Потому-то я и посоветовала загадать на пламя.

Кэсерил пожал плечами.

– Да-да, загорится ли пламя с первого раза. Но ваша рука молода, сильна и ловка, леди Исель. Разве вы не были уверены, что пламя в любом случае загорится сразу?

Ее брови сошлись на переносице.

– Горожане аплодировали…

– Ну конечно! Примерно половина из тех, кто обращается к судье, выходят от него разочарованными и рассерженными. Но это еще не значит, что с ними обошлись несправедливо.

Стрела попала в цель, судя по изменившемуся выражению ее лица. И наблюдать это превращение победительницы в проигравшую было не слишком приятно.

– Но… но…

Кэсерил вздохнул.

– Я не сказал, что вы ошиблись, принцесса. На этот раз. Я только отметил, что вы скакали впотьмах. И если не врезались в дерево, то это была лишь милость богов, а не следствие вашей осторожности.

– Ох…

– Вы могли оклеветать честного человека. Или бросить тень на правосудие. Не знаю. Ведь ни то, ни другое не было, кажется, вашей целью.

Она снова охнула, теперь едва слышно.

А до ужаса практичная часть ума Кэсерила заставила его добавить еще:

– Не важно, были вы правы или нет, но вы создали себе врага и оставили его в живых – у себя за спиной. Великая благотворительность. И отвратительная тактика.