Проклятие принцессы (ЛП)

Больше я своё имя не слышала. Па и принцесса говорили о рвах и земляных работах. Па — главный садовник замка. Вы можете подумать, что всё своё время он проводит с деревьями и цветами, но ещё садовники копают ямы и канавы, насыпают валы и укрепления — в общем, делают всё, связанное с землёй. Па знали как мага фортификации, хотя магии в этом не было вовсе — лишь знание геометрии и понимание, как лучше навести пушки и отвлечь огонь противника на себя.

— Туннель под южным бастионом снова рухнул, — произнёс Па.

— Надеюсь, это значит, что мы уже близко, — ответила принцесса. — Попробуй снова, Константин. Венгры считают, что праздник престолонаследования следует проводить осенью, а это означает, если к этому времени у нас не будет возможного преемника, я уверена — Корвин пойдёт на нас войной.

— У Корвина самого есть проблемы с престолонаследованием, — заметил Па. — Лучше бы он обратил внимание на свои дела.

— Корвин расширил свои владения, вмешиваясь в дела других принцев. Копайте быстрее. У нас нет времени.

Если Па и ответил, то это был кивок или какой-то жест, потому что следующая реплика принадлежала снова принцессе:

— А Ревека?

Я?

— Нет, — спокойно ответил Па.

Нет? Что «нет»?

Принцесса вздохнула:

— Использование капусты говорит мне о том, что она хочет помочь, Константин.

— Ваше Высочество, прошу: не путайте её детские порывы с призванием.

— И неужели это великий воин Константин? Я думала, вы используете любую возможность. Каждую возможность.

— У нас есть лучшие — и более умные — варианты, чем моя импульсивная дочь.

Я уже думала на это обидеться, но тут консорт-принцесса отпустила Па, и я запаниковала. Он же поймает меня за подслушиванием! Гобелен скрывал меня только со стороны зала, но, когда Па будет выходить из покоев, он заметит, как стою в узком пространстве между свисающей тканью и стеной.

Я боком попятилась глубже в тень и крепко зажмурилась, чтобы из мрака не блестели глаза, а частично и из-за того, что надеялась таким образом стать для Па невидимой.

Моё предплечье сжала крепкая рука.

Сколько бы я отдала, чтобы стать невидимкой!

Глава 2

Па был очень терпелив: он выдернул меня за руку из-за гобелена, протащил через огромный холл, мимо сада с травами, сквозь ворота замка к саду из сливовых деревьев и только там начал кричать.

— Ревека! — заорал он, чуть меня встряхивая. Я смотрела на него широко распахнутыми глазами и ждала приговора. Мы с Па жили вместе всего несколько лет — с тех пор, как он забрал меня из монастыря, где я находилась после смерти Ма. И часто он понятия не имел, что со мной делать.

Я тоже иногда не знала, что с ним делать, хотя и очень его любила. По крайней мере, он бил меня гораздо реже, чем настоятельница, и только за нарушение восьмой заповеди. Ложь, по мнению Па, была гораздо страшнее убийства. Хотя, скорей всего, он считал так из-за того, что в прошлом был солдатом и не мог осуждать убийство.

— Я сказала принцессе правду, Па, — произнесла я. — Я не лгала, даже капельку!

— Я знаю, — ответил он.

Я нахмурилась. Тогда почему он так на меня злился, если знал, что я не нарушила данное ему обещание?

— И мне… мне очень жаль, что принцессы из-за меня стали пахнуть, как крестьянский ужин. Мне, правда, очень жаль.

— Не сомневаюсь.

— Всё дело… в проклятии. Все о нём говорят, но никто ничего не делает. А награда — вот она, лежит и ждёт!

Мне нужна была эта награда. Поэтому я хотела снять проклятие.

Я понятия не имела, как началось проклятие, но самой крупной проблемой было то, что у принца Василия не было сыновей. Если он не произведёт наследника до своей смерти, то за право управления княжеством начнут сражаться наши соседи. И Сильвания станет обычной потрёпанной марионеткой в руках либо Турецкой империи, либо Венгерской.

Даже женившись трижды, у принца не получались сыновья. Первая жена родила ему две дочери — принцесс Марикару и Терезу, и вскоре умерла. Вторая умерла, так никого и не родив. А третья — консорт-принцесса — за прошедшие два года пока не стала матерью.

И, тем не менее, принц Василий сумел зачать десятерых дочерей от восьми разных женщин вне освященного брака. Когда я впервые об этом узнала, меня как обухом по голове огрели. Я считала, что Господь не благословляет женщин, не познавших таинства брака. Но брат Космин, как и большинство монахов, не уважавший монахинь, только фыркнул:

— Боже, конечно, нет! Чему тебя только учили эти монахини?

Несколько лет назад принц Василий решил собрать своих дочерей, чтобы они жили все вместе в Замке Сильвиан. Он мечтал выдать их замуж, обзавестись внуками и хоть таким образом сохранить княжество. Он даже присвоил благородные титулы всем своим незаконорождённым дочерям вне зависимости от того, кем были их матери. Даже Руксандре и Раде — дочерям таверной служанки, и Отилии, которая выросла на мельнице.

Но вскоре после того, как принцессы начали жить вместе в замке, на них обрушилось проклятие. А никто не хотел жениться на девушках — даже принцессах — которые жили под воздействием проклятия, каким бы глупым оно не оказалось.