Проклятие неудачного четверга

После занятий в тот день Иган попросил Бака рассказать какую-нибудь древнюю военную историю. Оказалось, что Бак был довольно хорошим рассказчиком. Иган, Лейк и Глэм часто расспрашивали о древних битвах, о которых не было сказано ни в одном из старых текстов, а вместо этого они передавались из уст в уста в семье Бака в течение нескольких тысяч лет. Поэтому после тренировки Бак устроился в своей гостиной, чтобы начать рассказ.

Мы все собрались вокруг, но я никак не мог сосредоточиться на его истории. Мне хотелось узнать, где Кровопийца. Наступил переломный момент. Мне надоело ждать, а папы всё ещё не было рядом.

– Я расскажу вам о Битве за Гюнтский фьорд, – начал Бак. – Самая кровавая схватка между батальоном гномов и несколькими отрядами орков и минотавров, которые недавно присоединились к альянсу эльфов. Они охраняли особенно важный фьорд в Восточных землях С’Марта, чуть ниже Рейджвенфельдских гор и немного западнее.

Я извинился, и сказал, что мне нужно в туалет. Никто не заметил, что я отлучился, и Бак продолжал свою историю, а я направился по коридору, мимо ванной комнаты, замерев у соседней двери. Но она была закрыта. Я уже хотел уйти и заглянуть в следующую дверь, но знакомый голос в моей голове остановил меня.

«Куда ты собрался?

Я здесь».

– Но тут закрыто, – прошептал я.

«То есть ты позволишь запертой двери помешать тебе найти отца?»

Я собрался оправдываться и спорить с топором, но он не дал мне даже слова вставить.

«Да шучу я. Сейчас всё решим».

Раздался щелчок.

Я потянулся к двери, но остановился. Я стоял в коридоре в квартире сварливого мужика и разговаривал с топором, который волшебным образом отпер мне дверь, будто это всё равно что сходить к холодильнику, чтобы что-нибудь перекусить. Я спятил?

«Нет, нет. Действуй».

– Перестань говорить мне, что делать, – прошептал я в дверь.

«Я просто помогаю решиться на то, что ты и так должен сделать».

– Я с топорами не разговариваю, – медленно произнёс я.

«Ещё как разговариваешь, пусть только мысленно».

Я глубоко вдохнул и наконец открыл дверь. Комната явно была личной оружейной Бака. Когда-то это была просто обычная спальня в старом жилом доме. Но теперь вокруг были стойки с древним оружием и доспехами всех видов. Некоторое оружие было простым и заржавевшим, возможно, от крови; другое было инкрустировано драгоценными камнями или расписано замысловатыми узорами из блестящего золота. Кровопийца покоился на стойке, окружённый пятью боевыми топорами разных форм и размеров.

Как в документальном фильме про анонимных свидетелей, где лица участников размыты, остальные топоры померкли рядом с Кровопийцей.

«Забери меня.

Спаси своего папу».

– Как ты мог узнать то, что никому неизвестно? – прошептал я.

«Я не знаю, где он. Но ВМЕСТЕ мы найдём его. Моя сила в тебе. И только ты можешь высвободить её. Забери меня, позволь мне называть тебя своим новым владельцем, и мы исправим всё, что было неправильно. Обещаю».

Я сделал ещё один шаг к стойке с оружием. Серебряная ручка Кровопийцы с замысловатым узором сияла, словно заряженная электричеством. Чёрное лезвие было отполировано как обсидиан, хотя это всё же был металл, а не камень. Топор поблёскивал, и я знал, что он говорит правду.

Я протянул руку и обхватил рукоятку Кровопийцы, которая оказалась удивительно холодной.

И мир исчез.

Глава 32 В которой мы с волшебным топором совершаем психоделическую однодневную поездку на лесистый спутник Эндора

Сказать, что я просто перенёсся в другое место, значит, не сказать ничего. Когда рука коснулась топора, мои пальцы онемели. Синие огоньки заискрились в моей ладони, и я смог видеть сквозь кожу. Я видел свои собственные кости, вены и сухожилия, ставшие яркими на несколько мгновений. Теперь вся моя рука пылала в огне. Потом это свечение распространилось по всему моему телу. Всё, кроме топора, исчезло, как будто нас поглотил тёмный огонь. Мне казалось, что я вообще больше ничего не смогу чувствовать. Вместо этого мы парили, растворившись в абсолютном нигде. Нет, даже не парили – не было ни ветра, ни земли, не было ни подъёма, ни падения.

А потом я увидел своего отца. Сначала я мог видеть только его лицо, окружённое мерцающими краями реальности. Он был грязным и сильно похудевшим с тех пор, как мы виделись в последний раз. Совершенно измотанный, с ввалившимися глазами. Я боялся, что схожу с ума, но при виде отца это стало совсем не важным.