Проклятие короля

   - И ничего она по ним не соскучилась, ваша милость! - Дирк издевательски подчеркнул мой титул, посмотрел мне в глаза, и, заметив мой взгляд, выставил перед собой ладони: - Я пошутил! Просто пошутил! Не надо, Мэл!

   - Значит, говоришь, 'в моем возрасте'? - перейдя на истинное зрение, буркнула я. - Значит, говоришь, 'баронесса'?

   - Да Мэл ты, Мэл!!! - взвыла надежда и опора замка Орейн. Но было уже слишком поздно: я дотянулась до горящей на стене комнаты сторожевой печати , накинула на две белые нити тонюсенькую перемычку, и часть плетения, образующая печать Острого Взгляда, поменяла конфигурацию.

   - Это тебе за 'возраст', 'баронессу' и 'вашу милость'... - дождавшись, пока в измененной печати перераспределятся потоки силы, пробормотала я. И, подумав, навесила на парня печать малого сна. И влила в нее добрую половину своего резерва. А потом с интересом уставилась в глаза Зубастика.

   Мгновенно ослепнув, Дирк вцепился рукой в стену и зашипел от злости. А потом криво усмехнулся:

   - Не очень-то и страшно... Ну, похожу до конца смены, держась руками за стены. А когда спущусь вниз, все, наверное, пройдет...

   - Ну, как тебе сказать? - ослепительно улыбнулась я, и, присев на покрытую овчиной лавку, приготовилась ждать.

   - Это еще не все? - видимо, поняв, что одной слепотой я решила не ограничиваться, спросил он. И душераздирающе зевнул.

   - Я просто не люблю повторяться...

   ...Следующие минуты две Дирк пытался рассуждать о способностях одной слишком юной магини, не способной даже толком отомстить своему обидчику и с ностальгией вспоминал о временах, когда обращение на 'вы' в ее адрес вызывало более серьезные проблемы для 'обидчика': кровотечение из носа, проблемы с желудком или потерю сознания. Я внимательно слушала его разглагольствования, пытаясь почувствовать момент, когда руна Малого Сна наконец, перебьет действие Сторожевой печати. И, наконец, дождалась: запутавшись в очередном умопомрачительном аргументе, парень вдруг зевнул и потер ладонями лицо:

   - Мэл! А... это... про что я говорил?

   - Не помню... - усмехнулась я.

   - Странно... Я - тоже... Что-то меня ноги не держат...

   - Не вздумай садиться в моем присутствии! Я баронесса или как? - хихикнула я, глядя, как он пытается сползти по стене на пол.

  - Ну, разреши, пожалуйста! - Дирк снова зевнул, при этом чуть не вывихнув себе челюсть.

  - Я против! Хотя... так и быть, садись: в ТВОЕМ ВОЗРАСТЕ бдеть всю ночь еще, пожалуй, рановато...

   Зря я это сказала - почти закрывшиеся веки Зубастика дрогнули... и поползли вверх. А потом побледневший, как полотно, парень принялся ожесточенно бить себя ладонями по щекам:

   - Мел! Не надо меня усыплять! Я больше не буду!

   - А что тебя так испугало? - ехидно поинтересовалась я.

   - Скоро обход... Если меня поймают спящим, то я получу пятьдесят плетей. И какую-нибудь позорную кличку. А еще... твой отец НИКОГДА не сделает меня десятником!

   - А ты не спи! Кто тебя заставляет-то?

   - Издеваешься? - изо всех сил стараясь удержаться на ногах, еле слышно пробормотал парень. А потом, выхватив из ножен кинжал, воткнул его в свое бедро.

  - Одурел, что ли? - взвыла я. И, увидев, как быстро пропитывается кровью его штанина, вскочила на ноги и от души врезала ему кулаком в живот. А потом зашипела от боли в костяшках, разбитых о его дублет : - Я же пошутила!

  Не обращая внимания на мои вопли, Дирк пошевелил клинок в ране и зашипел от боли.

  Вырвать кинжал из его пальцев оказалось несложно - мышцы, расслабленные моим плетением, упорно отказывались сокращаться. Поэтому через мгновение, отшвырнув в сторону кинжал, я уже стояла на коленях, и, подпитывая своей силой ближайшие к ране каналы жизни , судорожно сращивала рваную бахрому кровеносных сосудов и каналов чувств .

   Хорошо, что основное плетение сторожевой печати действовало и на меня - благодаря обострившемуся слуху я услышала сопение заснувшего Зубастика еще до того, как он начал валиться на меня. И успела дотянуться до печати Малого Сна, разорвать плетение и упереться ладонями в его живот за мгновение до того, как он рухнул мне на голову.

   Мда. Задача оказалась не из легких - прежде, чем Сторожевая печать вымела из сознания Зубастика всю сонливость, я успела проклясть и свою мстительную натуру, и желание немного поэкспериментировать, и посетившее меня 'озарение'. Поэтому, когда пригибающая меня к полу тяжесть внезапно исчезла, я почувствовала себя счастливой. И оказалась в этом не одинока: Зубастик, уставившийся на меня сверху вниз, сиял, как снег на полуденном солнце:

  - Фу... Надо же, я уже не сплю! Слушай, Мэл, а как ты это сделала? Ведь тут - сторожевая печать! Не заснешь, даже если захочешь... Так! А... давай, когда я сменюсь, мы так же усыпим Борова? Говорят, ему сегодня в караул...

  - Угу... - кивнула я. И, закончив накладывать на рану плетение малого исцеления, встала на ноги и... сдуру повторила свой коронный удар кулаком в живот.