Проклятие иеремитов

– Ну чего им там делать? Давай заедем. Поужинаем как люди. Я уже и вкус молока забыл. Да и лошади отдохнут.

– Ладно, так и быть. Заглянем, – нехотя согласилась Кайдлтхэ.

Мужик не соврал. Вскоре путники и впрямь увидели небольшое поселение. Изба, хлев, амбар, сарай, колодец, летний загон для скотины да с десяток ульев. Худая старуха бойко расхаживала по двору, кормила кур, приглядывала за овцами. Всадники не стали пугать мать хуторянина, остановились поодаль и решили дождаться хозяина.

Вскоре из-за холма показался владелец хутора. Возница, приметив светлых господ, обрадовался, махнул рукой, дескать, езжайте за мной. А старушка, завидев вооружённых незнакомцев, не на шутку перепугалась и спряталась в избе. Пришлось сыну успокаивать родительницу, рассказывать, какие неприятности приключились с ним в дороге и как светлые господа спасли его и семью от верной гибели.

Дом хуторянина оказался довольно просторным, но, как и любое деревенское жилище, неопрятным по меркам д’айдрэ. Крестьянин вовсе не замечал тех неудобств и никак не мог понять, чем недовольна светлая госпожа. Конечно, сермяжник догадывался, его мазанка вовсе не дворец, хотя жизнь в господских хоромах он представлял своеобразно, думал, что дворец господ из далёкого Моридора выглядит как огромная изба, где, как и в сельской глубинке, с обитателями соседствуют куры, овцы, коровы и свиньи.

Алексей, в отличие от Кайдлтхэ, носом не крутил, с удовольствием выпил деревенского молока, поужинал курицей, зарезанной в честь визита важных гостей, и со спокойной душой отправился на сеновал. Серокожая осталась возиться с лошадьми. Повинуясь смутным предчувствиям, она не расседлала животных. И, как водится, не обманулась…

Сон решительно не отпускал следопыта. Глаза не желали открываться, сознание отказывалось воспринимать реальность и гнало прочь настойчивый шёпот Кайдлтхэ:

– Вставай! Уходим!

– Уходим? – До великого герцога наконец дошёл тревожный смысл сказанного.

Алексей вскочил, так и не поняв, что случилось, неуклюже сполз с сеновала и схватился за рукоять Дыхания скорби. Благо он никогда не расставался с оружием. Да и походные доспехи на ночь не стал снимать.

Всюду царил лёгкий утренний сумрак, тишина, покой, свежесть и всеобщее умиротворение. На дно балки лёг туман. Кайдлтхэ поспешила к лошадям. Где-то послышалось конское ржание и топот копыт. Несколько стрел впились в дубовую дверь и глиняную стену избы. Алексей сообразил – дело нешуточное, инстинктивно пригнулся и побежал к Орхидиасу. Их выследили. Но как? Нападавшие настроены решительно, вступать в переговоры не стали, а предпочли без долгих церемоний отправить к праотцам чужаков.

Д’айдрэ вскинула арбалет и, казалось, выстрелила наугад. Раздался металлический лязгающий звук, а вслед за ним сдавленный крик. Из бледной дымки выскочил всадник с обнажённым клинком в руке. За его спиной развевался чёрный плащ с двумя серебристыми зиг-рунами. «Рыцарь братства „Две молнии!”» – осенило Алексея. Но на рассуждения времени не осталось. Надо и впрямь уходить, ведь неизвестно, сколько солдат привёл с собой паладин.

Кайдлтхэ, прячась за углом избушки, вновь выстрелила. Болт угодил в грудь лошади. Передние ноги животного подкосились, и оно полетело кубарем. Всадник успел высвободить ноги из стремян, сгруппировался и смягчил удар. И все же ему досталось. Если ничего и не сломал, то здорово ушибся. Пока он барахтался на земле и силился подняться, Кайдлтхэ выхватила из ножен Сокрушителя бездны, в два прыжка достигла неприятеля и вонзила лезвие в тело. Кольчуга не сдержала удар тариалда. Брызнула кровь. Рыцарь дёрнулся и затих рядом с бьющейся в предсмертных конвульсиях лошадью.

Алексей, наблюдая за боем со стороны, едва не закричал от радости. Но ликование было преждевременным. Несколько пехотинцев, вооружённых топорами и луками, не обращая внимания на потерю командира, неслись к д’айдрэ. Серокожая быстро сообразила, что перезарядить арбалет не успеет, и пошла врукопашную. Ближайшему к ней солдату изначальная снесла голову. Второй попытался обойти первородную с тыла, но получил смертельный удар в живот. Третий замахнулся топором и… неожиданно отлетел на несколько метров и выронил оружие. Кайдлтхэ выбросила левую руку вперёд. Воздух сжался, задрожал и подобно боевому молоту ударил вояку в грудь. Бедняга не удержался на ногах. Судьба его решилась в пару мгновений. Сокрушитель бездны с лёгкостью вспорол кожаные доспехи и раздробил ребра. Четвёртый братчик с безумным криком бросился в драку. Д’айдрэ ушла в сторону, пропустила врага, провела подсечку и свернула бедолаге шею.

Алексей благополучно добрался до Орхидиаса, хотел уже седлать коня, как вдруг прямо как из-под земли нарисовался очередной боец. Следопыт инстинктивно ткнул Дыханием скорби в брюхо солдату. Лезвие напоролось на металлическую бляху доспеха, скользнуло вниз, прошило толстую сыромятную кожу и впилось в нижнюю часть живота. Служивый дико заорал от боли, бросил топор, схватился за рану и рухнул на колени.