Проклятие Гиацинтов

Витрина была затейливо освещена, и Алёна потопталась около нее, то приближаясь, то отходя, то наклоняясь ближе и разглядывая камни, причудливо рассыпанные, разложенные и расставленные на витрине. Среди множества острых, шлифованных граней, кристаллов, друз ее внимание привлек один камень — размером примерно с мизинец взрослого человека. Он был феерично, совершенно ал, словно напоен кровью. Но самым замечательным в этом камне была его форма. Это была миниатюрная копия мужского члена — с напряженной головкой и толстым, эрегированным стволом. Дизайнер, оформлявший витрину, был, видимо, человеком не без чувства юмора: рядом с этим странным камнем лежали два круглых, отшлифованных яшмовых яйца. Рядом был брошен лоскут алого шелка… казалось, вокруг отрезанных гениталий растеклась кровь.

— Черт побери, — тихо сказала Алёна. — Да что ж я ничего не понимаю-то, а? Что ж я дура-то такая, что не понимаю ни-че-го?! Или тут просто понимать нечего? И все это — пустота, в которой только я со своим болезненно-эротичным воображением пытаюсь отыскать хоть какой-то смысл?!

За спиной что-то железно зазвенело, и Алёна испуганно оглянулась. Но это был всего лишь охранник, который вышел из магазина «Красный шерл» и стоял теперь на крыльце, сердито глядя на Алёну с видом человека, разбуженного на самом интересном сне. И еще в его сонных глазах было подозрительное выражение.

Ну да, наша героиня знала, знала за собой такое свойство — возбуждать подозрительность у всех видов секьюрити. Стоило ей зайти в какой-нибудь дорогой магазин, ну, хоть в «Л'этуаль» эту самую, что ли, как охранник немедленно начинал шляться за ней от витрины к витрине, следя за каждым ее движением. Алёна боялась, что, стоит ей взять в руки какую-нибудь коробочку, ее немедленно схватят и отволокут в узилище, отчасти именно поэтому она никогда не покупала косметику и парфюм в России, все норовила привезти из Франции, где за покупателями никто ни в каких магазинах, даже самых дорогих, так жутко не следил. В продуктовых наблюдалась та же картина, но там Алёне приходилось брать себя в руки и не обращать внимания на охранников, которые придирчиво наблюдали за тем, сколько яблок «Фуджи» положит она в пакет, сколько коробочек творожка «Активия с черносливом» отправит в корзинку и какую именно гроздь переспелых бананов выберет, — есть-то надо, ни яблоки, ни творожки, ни бананы из Франции, сами понимаете, не повезешь!

— Спи спокойно, товарищ, — ехидно сказала она охраннику «Красного шерла». — Я дала зарок больше не взламывать витрин!

И ушла прежде, чем он вышел из ступора и что-то заблекотал ей вслед.

Дома первым делом Алёна съела два творожка, подкрепив угасшие силы и несколько поправ привядшее настроение (все время вспоминался зачем-то Илья, как будто его кто-то звал в память!), ведь еда, как известно, лучший транквилизатор! — и села за компьютер. Однако соединиться с Интернетом было невозможно. Алёна позвонила в службу техподдержки и выслушала обращение к клиентам «Волгателеком», мол, ежели они, клиенты, испытывают трудности с выходом в Интернет, это связано с профилактическими работами на линии, за что примите наши извинения, работы закончатся в ноль часов сорок пять минут.

Нет, вы подумайте, какая невероятная точность!

— Лучше б вы в ноль часов сорок пять минут начали эти свои работы! — в сердцах сказала Алёна и попыталась выйти в Интернет через свою замечательную «Nokia», но отчего-то не получилось. Неужели и тут все приоритеты захватил ненасытный «Волгателеком»?

Смирившись с тем, что кое-каких ответов придется ждать до утра, Алёна легла в постель.

То есть сначала она пошла в ванную, смыла краску с ресниц, почистила зубы, умылась, постояла под душем и только потом легла в постель — и даже зажмурилась от тоски — так пахла она Ильей и всем тем, что у Алёны с этим Ильей происходило!

— К черту, — злобно сказала Алёна, — к черту!

Не поленилась встать, собрать белье и бросить его в стирку. Не поленилась достать новое — невероятно гладкое, шелковистое, скользкое и прохладное, неописуемой красоты, все такое бледно-голубовато-охристое, производства Чебоксарской фабрики — вот такое белье постельное теперь у нас в России делают, ага! — и заново застелить постель. Ради такого белья пришлось и рубашку ночную сменить. Наконец Алёна возлегла на свое одинокое ложе, кое так и хотелось назвать интеллектуальным — хотя почему, собственно?! — выключила бра над головой и блаженно прикрыла глаза. Тотчас вспомнила, что забыла вздеть в ушки любимые французские затыкалочки, приподнялась, потянулась к коробочке — и тут же зазвонил мобильник.

С надеждой глянула на дисплей, мечтая увидеть надпись: номер не определен, — но нет, номер вполне определился, какой-то городской, судя по цифрам, из верхней части города (Верхняя часть Нижнего, она так и называлась, эта часть), причем из самого центра.

— Алло?

В трубке молчали, только что-то шелестело, а может, вздыхало, невозможно было понять.

«Илья, это ты?» — хотела спросить Алёна, но не издала ни звука. Почему-то мурашки по спине прошли от этой шелестящей тишины.