Проклятие дома Ортанов

– Правду?! – Тибар развеселился еще сильнее. – А зачем тебе правда, глупышка?! Ты двадцать годков спокойненько во лжи жила и прекрасно себя чувствовала. Зачем тебе правда? Ты уверена, что будешь ей рада?! Уверена, что она не сведет тебя с ума и не сделает несчастной до самого конца твоих дней? – вдоволь повеселившийся граф вдруг стал серьезным. – Послушай, как-нибудь я тебе все расскажу, обещаю! Но не сейчас… сейчас время дорого, да и ты сама не готова! Правда, как яд, ее нужно принимать по капельке, постепенно, очень медленно увеличивая дозу, а сразу… сразу она тебя убьет!

– Можешь убить меня, но я с места не сдвинусь, – преисполнилась решимости стоять до конца белошвейка. – Силком потащишь, буду кричать, да так громко, что даже глухие услышат!

– Упорство похвально, когда оно разумно! – философски заметил граф, вряд ли воспринявший угрозу всерьез. – Твоя же настойчивость граничит с безумством, если уже не перешла эту тонкую грань! То, что я сказал тебе ночью, во время нашего разговора, тоже было правдой, я тебе не соврал! Прошу, довольствуйся пока этим! Признаюсь, ты мне сейчас очень нужна, а иначе бы я так не распинался! Цени доброе к тебе отношение, думай о будущем и не злоупотребляй моим расположением!

Девушка не проронила ни слова, но ее молчание не было знаком согласия. Она по-прежнему не сдвинулась с места и лишь учащенно дышала, что выдавало ее напряжение и готовность стоять на своем до конца.

– Хорошо, я скажу тебе правду, я отвечу на твой проклятый вопрос, но только при одном условии… – почти сдался Тибар. – Снимай платье, разденься!

– Зачем?! – удивленно моргая, встрепенулась растерянная и смущенная белошвейка, щеки которой мгновенно стали пунцовыми.

– Вот видишь! – не дал ей опомниться граф. – Ты находишься в плену существующих среди людей норм и мнений. – Приличная девушка не должна обнажать свое тело, тем более в присутствии постороннего мужчины, будь он хоть граф, хоть сам король! Так учит Церковь, так с детства воспитывают своих чад любящие родители, это для тебя привычная норма жизни! И, конечно же, ты не можешь переступить через эту грань, не можешь откинуть условности и приличия, поскольку они для тебя много значат, из них состоит твой мир! Сейчас же ты меня просишь сказать тебе то, что заставит увидеть мироздание немного иным, но ты сама к этому еще не готова! Может быть, не стоит торопиться? Поверь, я мог бы весьма убедительно тебе соврать, и это было бы куда проще… но не хочу, не желаю! Ты достойна правды, а не лжи! Прошу, оставим все пока как есть и займемся делами!

Вельможа говорил убедительно. Танва засомневалась и уже начала жалеть, что задала этот вопрос, но отступать было поздно. Сказанное нельзя позабыть, как нельзя обратить время вспять, а солнце заставить всходить на западе вместо востока. Белошвейка ничего не ответила с мольбою взиравшему на нее вельможе, но ее старенькое, порядком изорванное платье стало медленно сползать с плеч. Когда же оно упало на пол, в изумленных глазах вельможи вспыхнуло восхищение: то ли ее решимостью, то ли ее красотой.

– Оденься, прохладно! – немного смущенно произнес граф и нахмурил лоб, видимо, размышляя, с чего начать отвечать на, казалось бы, очень простой, элементарный вопрос: «Кто же такие ортаны?»

В подвале и на самом деле было не жарко, поэтому девушка поспешила надеть платье. Наивный граф, он даже не предполагал, как разительно могут изменить человека всего несколько дней, проведенных в Доме Ортанов. Танва уже не была глупенькой маленькой белошвейкой…

– На твой вопрос нельзя ответить односложно! Прежде я должен тебе кое о чем поведать. У тебя хватит терпения выслушать мой рассказ?

– Торопился ты, а мне спешить совсем некуда, – не солгала Танва. – Чтобы узнать правду, можно и потерпеть!