Проклятье Иран

Да, пусть я пока понятия не имею, как всего этого избежать или хотя бы оттянуть этот момент, пока со всем точно не разберусь (в первую очередь с тем, кем все-таки является этот самый Орникс: спасением или погибелью), ни ей и ни Нике не стоит пока знать ничего о моих истинных намерениях, как и не стоит знать, что я спасаю Хильдора только ради того, чтобы остаться собой. Это, несомненно, важно, но только для меня.

– Как такое возможно?

– Ответ на острове Граздов, ― сказала Голузелла, и я машинально повторила ее слова.

– И что? ― не успокаивалась Ника.

– Там мои кости, ― пояснила Голузелла и тут же поправилась: ― кости первого Орникса. Весь остров – это одна большая руна заклинания. Связующей частью которого являются мои останки. Проклятье Иран было создано именно там.

Я уставилась на нее:

– Если мы разрушим проклятье…

– Ты возродишься без всяких жертв. Нужно просто уничтожить мои кости.

– Но что станет с тобой?

Голузелла подняла глаза к небу:

– Я, наконец-то, обрету покой.

– Что говорит твоя невидимая подруга? ― подперев бока кулаками, с иронией спросила Ника.

– Говорит, что мы должны разрушить проклятье Иран. И сделать это мы можем только на острове Граздов.

– Это хорошая идея, ― на верху тропинки появился Рога. ― Но, если этот парень умрет, нам придется туго. Лидия ни разу не была на том острове. А попасть туда можно, только если тебя отведет тот, кто ступал на ту землю.

– Значит, ― Ника глубоко вздохнула. ― Идем спасать Гразда! Одной глупостью больше, одной меньше! Да, какая теперь разница, если мы все так или иначе сдохнем!

– Ника! ― завопила Зира.

– Что? Ты будто не знаешь! ― Ника повернулась ко мне. В ее глазах читалось неистовое желание свернуть мне шею. ― Вблизи этого сраного острова драконы теряют свою силу!

– Силу теряют все, не только драконы, ― поправила ее Голузелла.

– Все? ― переспросила я.

– Да. Это защита. Остров поглощает силу ядра каждого, кто ступает на его земли.

– Но разве остров не дарует силу колдунам?

Она покачала головой:

– Нет.

– Как же тогда слабые становились…

– Этого никогда не было. Если на остров ступит слабый колдун, то он и покинет его, оставаясь слабым. Эту легенду придумали сами Гразды, чтобы находить себе сторонников на большой земле.

– Что она говорит? ― спросила Зира, а Ника презрительно хмыкнула.

– Остров забирает силу у всех ступивших на него, ― ответила я.

– Кроме тебя, ― Голузелла коварно улыбнулась. ― Ты останешься собой.

Я было открыла рот, чтобы передать ее слова, но Голузелла приставила палец к губам и призвала меня замолчать:

– Им этого знать не стоит. Помнишь, как ты избила Хильдора? Думаю, красноголовую это ничуть не успокоит.

Я промолчала, но не потому, что была с ней согласна. Зире уж точно все расскажу! Но не сейчас. Не стоит злить мертвую ведьму, нам еще понадобится ее помощь.

– Подожди, ― сообразила я, ― нам придется тогда и ту кость тоже уничтожить?

– В корень зришь, красавица! ― воскликнула Голузелла и озарилась счастьем, будто сама себя похвалила. Хотя отчасти так оно и было…

– Какую еще кость? ― спросила Ника.

– Это место тоже проклято. Заклинание держится на ребре первого Орникса.

– И где это ребро? ― она закатила глаза.

– Вон на той горе, ― указала я.

– А-а-а! ― громкий вопль Лидии заставил нас подпрыгнуть на месте.

– Хильдор, ― с ужасом догадалась Зира.

– Только не говорите… ― спохватилась Ника, но договаривать не стала. Сразу бросилась вслед за братом, который быстрее всех помчался на крик. Мы с Зирой тут же кинулись следом.

Когда мы добежали до водопада, то увидели Лидию и Хильдора. Она стояла по пояс в холодной воде, крепко прижимая к себе возлюбленного и усыпая его бледное лицо поцелуями. Глаза колдуна были широко открыты, губы крепко поджаты. На его лице замерли следы приступа острой боли. Жизнь покинула тело колдуна.

Глава 20. Выжившая

Серые тучи затянули небо. Сухие, местами обожженные деревья заскрипели, редкие птицы окончательно смолкли в ожидании дождя.

Никто из нас не решался прервать плач Лидии, охваченной собственным горем и безысходностью. Даже я, которая только недавно познакомилась с магией, отчетливо понимала – против смерти ничто не поможет. Но мы молчали больше не поэтому, каждый из нас, должно быть, чувствовал свою вину. Мы не успели, хотя могли помочь. Это не могло не причинять боль и не вызывать заслуженное чувство вины. Мы знали, что должны торопиться, но остановились ради разговора, который могли отложить на потом.

С неба упала первая капля дождя. Она попала на опавший желтый лист и замерла на нем переливающейся жемчужиной. Вскоре быстрый, тихий стук холодных капель стал вторить рыданиям Лидии. Небо прорезала тонкая извилистая молния. Поднялся холодный ветер. Воздух наполнился сыростью и грустью.

Мы ждали. Просто продолжали молча стоять на берегу. Водопад все так же шелестел за спинами покойника и его возлюбленной. Мир не замер на месте. А мы остановились в одном моменте, скованные страхом перед единственной вещью в жизни, которую никому не дано исправить, но кою можно было предотвратить.