Проклятая игра

Прошло больше часа, прежде чем Марти поднялся из-за стола — и то лишь затем, чтобы сходить в туалет. Игроки приходили и уходили. Американец, потворствуя сопровождавшему его юнцу, предоставил ему делать ставки и проиграл весь свой выигрыш. Запасы Марти заканчивались. Он выиграл и проиграл, выиграл и опять проиграл, проиграл, проиграл. Поражение не слишком удручило: ведь это не его деньги, как повторял Уайтхед, а у хозяина их предостаточно. Марти поставил наобум и снова проиграл, а потом встал из-за стола, чтобы передохнуть. Иногда ему удавалось изменить судьбу, покинув игровое поле на несколько минут.

Когда он поднялся с места, в глазах его рябило от номеров. Кто-то прошел перед дверью, заглянул в зал с рулеткой и направился дальше. Марти мгновенно узнал его.

В последний раз он видел это лицо плохо выбритым и бледным от боли, залитым светом с ограды усадьбы. Теперь Мамолиан изменился. Он больше не походил на несчастного страдающего бродягу. Марти невольно двинулся к двери, словно этот человек загипнотизировал его. Официант подскочил к нему:

— Еще виски?

Вопрос остался без ответа, Марти вышел из зала в коридор. Противоречивые чувства боролись в нем. Он почти боялся удостовериться, что действительно видел гостя Уайтхеда, хотя присутствие Мамолиана возбудило его любопытство. Он не обознался, это точно. Возможно, Той сейчас вместе с ним. Возможно, все тайны можно узнать здесь и сейчас. Марти заметил, что Мамолиан проследовал в комнату, где играли в баккара. Там шла напряженная игра, и множество зрителей наблюдали за представлением. Комната была полна, игроки за другими столами отвлеклись и подошли ближе, чтобы насладиться накалом схватки. Даже официанты собрались вокруг, пытаясь разглядеть что-либо.

Мамолиан продирался сквозь толпу, чтобы лучше видеть; его тонкая серая фигура выделялась среди других. Наконец он нашел себе удобное место; свет от лампы падал на его бледное лицо. Изуродованная рука спряталась в карман пиджака, подальше от взоров; широкие брови были невозмутимы. Марти смотрел на него в течение пяти минут. Ни разу взгляд Европейца не оторвался от игры. Он казался фарфоровым — блестящая поверхность, на которой небрежный мастер провел несколько линий. Запавшие глаза взирали неподвижно и неотрывно. В этом человеке все еще сохранялась сила. Люди избегали его и прижимались друг к другу, чтобы не задеть Европейца.

Марти заметил официанта с неестественными усами и стал проталкиваться к нему сквозь толпу.

— На пару слов, — шепнул он юноше.

— Да, сэр?

— Тот человек. В сером костюме.

Официант метнул взгляд к столу, затем на Марти.

— Мистер Мамолиан.

— Да. Вы что-нибудь знаете о нем?

Официант укоризненно взглянул на Марти.

— Простите, сэр. Мы не можем обсуждать членов клуба.

Он повернулся на каблуках и зашагал по коридору. Марти двинулся за ним. Там было пусто. Внизу девушка за конторкой — не та, с кем он беседовал, — хихикала со швейцаром.

— Подождите.

Когда официант обернулся, Марти достал бумажник. У него пока хватало денег на небольшую взятку. Парень уставился на банкноты с нескрываемой жадностью.

— Я лишь хотел задать пару вопросов. Мне не нужен номер его счета в банке.

— В любом случае, я не знаю его, — ухмыльнулся официант. — Вы из полиции?

— Я интересуюсь мистером Мамолианом, — отозвался Марти, протягивая пятьдесят фунтов десятками. — Это личный интерес.

Официант схватил деньги и спрятал их в карман с ловкостью профессионального взяточника.

— Спрашивайте, — сказал он.

— Он часто здесь бывает?

— Пару раз в месяц.

— Играет?

Официант нахмурился.

— Не знаю. Но я не видел его играющим.

— Значит, смотрит?

— Ну, не могу сказать уверенно. Думаю, если бы он играл, я бы видел это хоть однажды. Странно… Впрочем, у нас есть члены клуба, которые так делают.

— У него есть друзья? Кто-нибудь сопровождает его?

— Не припомню. Когда-то он дружил с одной гречанкой, заходившей к нам. Она всегда выигрывала. Ни одного проигрыша.

Таков эквивалент рыбацких баек для любителей азартных игр: история об игроке, чья система настолько совершенна, что он никогда не проигрывает. Марти слышал ее сотни раз, всегда из третьих рук — о приятеле приятеля, мифическом персонаже, которого нельзя встретить в реальности. Но вот что странно: когда он думал, о лице Мамолиана, таком расчетливом под маской бесстрастия, он был готов принять фантазию за реальность.

— А почему вы так интересуетесь им? — спросил официант.

— Он вызывает у меня странное чувство.

— Вы не единственный.

— То есть?

— Мы ни разу не говорили и не общались, как вы понимаете. Он всегда дает щедрые чаевые, хотя, бог свидетель, пьет только дистиллированную воду. Но пару лет назад сюда приходил один американец из Бостона Он увидел Мамолиана и, скажу я вам, чуть не спятил. Оказалось, он играл с парнем, как две капли воды похожим на него, еще в двадцатых годах. Это наделало шума То есть трудно представить, чтобы у него был отец, правда?