Проклятая игра

Удовлетворенный, он смыл остатки усов со стенок раковины, обернул полотенце вокруг пояса и медленно вышел из ванной. Его кожа высохла сама в теплом воздухе натопленного дома; вытираться нет необходимости. Усталость и голод охватили его, когда он присел на край кровати. Той вроде бы говорил, что внизу для него оставили еду. Что ж, сейчас он откинется на эту девственную простыню, положит голову на пахнущую свежестью подушку и закроет глаза на полчасика, а потом, может быть, встанет и отправится ужинать. Марти сбросил полотенце и лег на кровать, натянув одеяло до половины тела, а потом уснул мертвым сном. Ему не снились сны; даже если они и были, он спал слишком крепко, чтобы запомнить их.

И сразу же настало утро.

13

Позабудь он даже географию дома после краткого ознакомительного путешествия вчера вечером, в любом случае в кухню его привело бы обоняние. Жарился бекон, варился свежий кофе. За плитой стояла рыжеволосая женщина. Она оторвалась от своего дела и кивнула.

— Вы, должно быть, Мартин, — сказала она с легким ирландским акцентом. — Поздновато встаете.

Он взглянул на циферблат на стене. Восьмой час.

— Вы приступаете к работе в хороший день.

Задняя дверь была открыта; он пересек длинную кухню, чтобы посмотреть, каков сегодня день. Он был прекрасен: небо чистое, иней покрывает газоны, как сахар. Вдалеке он разглядел строение, похожее на теннисный корт, и за ним полоску деревьев.

— Меня зовут Перл, между прочим, — сказала женщина. — Я готовлю для мистера Уайтхеда. Вы голодны?

— Да нет, я могу подождать.

— Мы всегда плотно завтракаем. Это заряжает вас с утра. — Она перемещала бекон с шипящей сковородки на плите в духовку. Полка за плитой была заполнена продуктами: томаты, сосиски, куски кровяной колбасы. — Здесь кофе. Распоряжайтесь.

Кофеварка бурлила и свистела, когда он наливал себе чашку такого же черного и ароматного напитка, как и прошлым вечером, но только свежего.

— Вам придется готовить самому, когда я не работаю. Я не живу здесь. Просто прихожу и ухожу.

— А кто готовит для мистера Уайтхеда, когда вас нет?

— Он любит иногда готовить сам. Но и вам придется приложить руку.

— Я едва умею воду вскипятить.

— Ничего, научитесь.

Она повернулась к нему с яйцом в руке. Она была старше, чем он подумал вначале: где-то около пятидесяти.

— Не беспокойтесь об этом, — сказала она. — Сильно вы голодны?

— Жутко.

— Я оставила вам холодную птицу вчера вечером.

— Я уснул как убитый.

Она опустила яйцо в кастрюльку и после секундной паузы заговорила:

— У мистера Уайтхеда нет никаких особенных пристрастий в еде, кроме клубники. Он не станет требовать суфле, не беспокойтесь. Большая часть продуктов — в холодильнике за дверью. Вам нужно лишь открыть его и поставить еду в печь.

Марти осматривал кухню: комбайн, микроволновая печь, электрическая мясорубка. Позади него в стену был вмонтирован ряд телеэкранов. Он не заметил их раньше и не мог спросить сейчас, так как Перл продолжала:

— Он часто хочет есть среди ночи. Так по крайней мере говорил Ник. Он часто бодрствует.

— Кто такой Ник?

— Ваш предшественник. Он уволился перед Рождеством. Мне он нравился. Но Билл сказал, что он оказался нечист на руку.

— Понятно.

Она пожала плечами:

— И все-таки никогда не скажешь… Я имею в виду, он…

Она запнулась на полуслове, явно проклиная свой длинный язык и скрывая смущение, стала вылавливать яйца из кастрюльки и выкладывать на тарелку, к уже разложенной еде.

— Он не походил на вора, вы это хотели сказать? — закончил ее мысль Марти.

— Я не это имела в виду, — возразила она, переставляя тарелку с плиты на стол. — Осторожно, она горячая.

Лицо Перл стало цвета ее рыжих волос.

— Да все в порядке, — успокоил ее Марти.

— Мне нравился Ник, — сказала она. — Правда. Я разбила одно яйцо. Извините.

Марти взглянул на наполненную тарелку. Одно яйцо было действительно разбито, и из него вытекал желток, расползаясь вокруг помидора.

— Мне нравится, — ответил он искренне и принялся за еду.

Перл подлила ему кофе, сама взяла чашку и села рядом с ним.

— Билл очень хорошо отзывался о вас, — сообщила она.

— Я сначала сомневался, что он возьмет меня.

— Да-да, — кивнула Перл, — очень хорошо отзывался. Может, потому, что вы занимались боксом. Он сам был профессиональным боксером.

— Правда?

— Я думала, он рассказал вам. Это было тридцать лет назад. Еще до того, как он стал работать на мистера Уайтхеда. Хотите тосты?

— Если есть.

Перл встала, отрезала два ломтя белого хлеба и засунула их в тостер. Она чуть-чуть замешкалась, прежде чем вернуться к столу.

— Право, мне очень неудобно, — проговорила Перл.

— Из-за яйца?

— Из-за слов о Нике и воровстве…

— Я сам задал вам вопрос, — отозвался Марти. — Между прочим, у вас есть полное право быть осторожной. Я бывший зек. Даже не бывший. Я могу вернуться обратно, если сделаю неверный шаг… — Ему было неприятно говорить об этом, как будто слова делали возможность возвращения в тюрьму более реальной. — Но я не собираюсь подставлять мистера Тоя. Или себя.

Она кивнула, явно довольная тем, что между ними не осталось ничего недосказанного, и принялась допивать кофе.