Проклятая душа

Вдруг лицо моей визави перестало выражать какие-либо эмоции. Глаза потускнели, лицо побледнело. В следующую секунду она упала, как подкошенная. Я опустил пистолет вслед за её падающим телом и уставился с непониманием. Она что, умерла? Да не должна, вид у неё был вполне цветущий. Хотя было видно, что ей поплохело. Я подошёл и присел рядом с лежащим без движенья телом. Признаков жизни она не подавала. Чтобы послушать дыхание, я убрал волосы с её лица. Помедлив мгновенье, я нагнулся и прислушался – дышит. Положил два пальца ей на шею, нащупал пульс – она определённо живая. Надо добить, пока есть такая возможность. Как же лучше поступить? Пристрелить? А вдруг не подействует? Надо так, чтоб наверняка. Я расстегнул пиджак и достал нож столь внушительного размера, что поймай меня с ним полиция, получил бы хороший штраф, а быть может, и срок. Глядя на поблёскивающее лезвие, я вспомнил, что ни разу ещё его не использовал – просто не приходилось. Надо отрезать голову, а потом тут всё сжечь. Но сначала голова. Я снова присел рядом с телом, приложил нож к её шее, выдохнул… раз, два, начали. Нет, не могу! Она кажется такой беззащитной, что убивать её в таком состоянии нечестно и даже подло. Я присмотрелся к ней – бледное лицо в обрамлении густых, вьющихся огненно-рыжих волос выглядело умиротворенным. Вдруг внутри меня шевельнулся здравый смысл, который говорил мне, что она-то, скорее всего, не заморачивалась жалостью к людям, чьи трупы нас сейчас окружают. Она не человек, и нечего её жалеть. Не убью – будет хуже. Если она каждую ночь будет устраивать подобные побоища, то вскоре в нашем городе не останется людей и в ближайших городах, возможно, тоже. Они как чума – уничтожают всех. Им без разницы – ребёнок это или женщина, молодой или старый. Для них главное – утолить свой голод. Пора заканчивать с этим. Я снова приставил нож. И тут она вздохнула и перевернулась на бок. Она спала. И при этом посапывала как маленький ребёнок. Нет, не могу, теперь я это точно понял. Чертыхаясь, я спрятал нож. Да как так?! За прошедшее время я отправил обратно в ад не один десяток падших, и ни один из них не вызывал у меня ничего, кроме ненависти и отвращения. Что же мне с ней делать. Тут оставлять нельзя. В наш штаб тоже нельзя, там мне за это устроят суд Линча. Остается два варианта – мой гараж и моя квартира. В гараж было бы неплохо, подальше от посторонних глаз. Но ведь мне там придётся находиться, чтобы наблюдать за ней, а в этом бетонном боксе не очень-то уютно. Остается квартира. Надеюсь, она не съест кота. Если что, то я ей предложу кандидатуру соседки бабы Любы. Это будет моя месть за то, что она на весь дом распускает слухи о том, что я почти что наркобарон. Ко мне даже полиция приезжала по её доносу. Перерыли всю квартиру, перетрясли машину, даже в полупустом гараже побывали. Это была очень неловкая ситуация. И всё из-за того, что я не общительный. Раз гости ко мне не приходят, значит, я по всем углам наркотики прячу. Ну вот сейчас я им предоставлю гостя. Женщина будет находиться в моём доме, пока я не решу, что с ней делать. Хотя, надеюсь, её появление останется незаметным. Во благо здоровья бабы Любы. Подняв девушку на руки, я понёс её в машину. Нужно оставить её и принести сюда бензина, хорошо, что я взял две канистры, а то пришлось бы сливать из бака, а он и так почти на нуле. Преодолев коридор и лестницу, я наконец вышел на свежий воздух. Солнце светило так ярко, что я на мгновение ослеп. Судя по его расположению, сейчас полдень. Положив свою спящую ношу на заднее сиденье, я прихватил канистры из багажника, и поспешил обратно в бункер. Хочется поскорее закончить со всем этим. Спустившись вниз, я убедился, что пожарная сигнализация не установлена и никто сюда не явится. Щедро разлив вокруг бензин, я стал выводить его тонкой струёй на лестницу, и уже там бросил зажжённую спичку. Понаблюдав, как огонь торопливо движется обратно в зал, я пошёл прочь, не стоит задерживаться, может, что-нибудь взорваться. Хотя это было бы идеальным сокрытием следов, вообще ничего не осталось бы. Подойдя к машине, я сел за руль. Потерев глаза, я повернул ключ зажигания. Что-то не так. Посмотрев в зеркало заднего вида, я обнаружил неожиданную картину. Девушка, судя по всему, выспалась и теперь таращилась на меня, и на её лице читался неподдельный ужас. Я повернулся к ней. В ту же секунду она издала душераздирающий вопль и врезала мне кулаком в глаз. Не сказать что больно, но всё же вполне ощутимо. Она стала продвигаться к двери. Я среагировал быстро и заблокировал двери.

– Вы кто такой?! Что я здесь делаю?

Я непонимающе уставился на неё. Она что, издевается?

– Ты что? Меня не помнишь? И ночью что было, не помнишь?

Она покраснела, и было видно, что смутилась, но, взяв себя в руки, надменно спросила.

– И что же у нас было?

Хм. У нас. Да уж, мой вопрос действительно прозвучал слегка двусмысленно.

– Да нет, вы не поняли, – очевидно, что она действительно ничего не помнит, а раз уж у неё амнезия, то вольничать в общении не стоит, – у нас ничего не было…