Проклятая благодать (ЛП)

— Кому нужна женщина, которая потеряла невинность в десять лет, а до этого ее часто трогали?

А потом я почувствовала, как оно поднимается во мне. Мое самое тайное признание, моя глубочайшая боль. Я попыталась сдержаться. Я так долго пыталась удержать внутри себя мое самое большое сожаление. Но больше не могла. АК был безопасной гаванью. И я наконец-то могла избавиться от этой вины.

Я должна была наконец выпустить мою самую глубокую боль на свободу.

— Какой мужчина захочет женщину, которая была беременна в двенадцать лет?

Когда слова слетели с моих губ, я почувствовала, как АК напрягся, сидя подо мной. Его дыхание остановилось, и рука перестала гладить меня по спине.

— Фиби… — наконец тихо произнес он.

Я покачала головой, пытаясь не дать шлюзам того времени открыться в моем сознании, но я не могла сопротивляться. Поэтому позволила своей истории — своим грехам, своей неудаче — выплеснуться наружу…

Я посмотрела в зеркало и провела рукой по животу. Он стал таким большим, что брат Джон отстранил меня от Священного Сестринского долга и приказал отдохнуть. Моя спина болела, и с этого самого утра волны ослепительной боли сжимали мой живот, заставляя кричать. Марта сказала мне, что это нормально. Ей было поручено остаться со мной. Она тоже была беременна, но родила несколько недель назад. С тех пор она только и делала, что плакала. Ее наказали за эти слезы, высекли плетьми, рассекая ее плоть, но она не могла перестать плакать.

Потому что они забрали ее мальчика. И не позволят ей увидеть его.

Моя спина заныла, когда еще один мучительный всплеск боли пронзил меня. Я вскрикнула, чувствуя тупое давление в нижней части позвоночника. Я споткнулась, а Марта вбежала в дверь как раз вовремя, чтобы поймать меня.

— Пойдем, Фиби.

Она подвела меня к кровати. Я схватилась за живот, зажмурив глаза, когда давление стало невыносимым, и все мое тело было переполнено потребностью тужиться.

— Кажется, начинается, — сказала я, когда дверь моей спальни открылась и вошла сестра Лия.

— Ребенок скоро родится, — сказала Марта.

Я легла на кровать. Сестра Лия раздвинула мои ноги, и я почувствовала ее руку внутри себя.

— Ты должна тужиться, — приказала она.

Марта сжала мою руку.

— Ты справишься, Фиби, — сказала она, и слезы потекли по ее лицу.

Я знала, что она думает о своем мальчике. Знала, что ей было очень больно.

Собрав все свои силы, я начала тужиться, чувствуя, что мое тело вот-вот разорвется надвое. Я дышала так глубоко, как только могла, несмотря на агонию и усталость, терзавшие мое тело. Не знаю, сколько прошло времени, когда до моих ушей донесся громкий крик. Марта наклонилась, чтобы рассмотреть ребенка, лежавшего на руках сестры Лии.

— Это девочка, Фиби, — сказала она и крепче сжала мою руку.

— Девочка? — переспросила я, задыхаясь и ощущая, как что-то внутри меня изменилось…

Почувствовала, как что-то неизвестное пустило корни, чувство, которое я никогда раньше не испытывала… блаженный покой. Такой покой и любовь, что у меня перехватило дыхание.