Проклятая

Джесса замолчала и вытерла побежавшую по щеке слезу. Она никогда и никому не рассказывала о своей боли и раздирающих душу страхах. Боялась увидеть в глазах окружающих презрение и страх. А теперь у нее не осталось выхода, ведь она не справилась, подвергнув опасности мужчину, завладевшего ее сердцем. И даже то, что эта связь оказалась для нее нежданным благословением, не имело особого значения. Разве можно простить самоуверенную девчонку, чуть не подвергнувшую всю крепость опасности?

Джесса напряглась, когда комендант пересел со стула на кровать. А когда мужская ладонь невесомо пробежала по ее волосам, и вовсе недоуменно замерла.

– Так вот, значит, как выглядела легендарная королева Сириэль, – задумчиво пробормотал Рейв. – Все ее изображения исчезли еще до смены правящей династии.

– Это было пожелание самой королевы, – просветила его девушка, втайне наслаждаясь нежными прикосновениями. – Она винила себя в бедах, обрушившихся на ее потомков.

– И как же вы избавились от проклятия? – полюбопытствовал комендант.

– Никак… Вернее, оно действовало до сегодняшней ночи.

– Объяснишь?

– Последние четыреста лет в семье не появлялись проклятые, и мои предки понадеялись, что проклятие исчезло. А потом родилась я.

Не сдержавшись, Джесса уткнулась лицом в колени и судорожно вздохнула. Обида на родителей, относившихся к ней как к позорному клейму на добром имени семьи, все еще жгла сердце. А воспоминания о святом брате, постоянно находящемся рядом и сверлящим девушку своим жутким взглядом, и вовсе вгоняли в уныние. И вдруг ее словно накрыло невидимым пологом спокойствия и защищенности, когда Рейв обнял девушку, прижимая к своей груди. Приподняв голову, она испытующе посмотрела на него, но не увидела в черных глазах и тени презрения или жалости. Лишь участие и готовность защитить.

– Как ты жила все эти годы? – спросил Рейв, уже начав подозревать, что ответ ему не понравится. – И как так получилось, что ты оказалась здесь?

Прислонившись к его плечу, Джесса прикрыла глаза и, собравшись с мыслями, заговорила:

– Я жила с непониманием того, почему родители не любят меня. Всегда строгие и отчужденные, они могли наказать за малейшую провинность. Поэтому я старалась вести себя как можно лучше, надеясь так добиться их любви. Да и нянюшка всегда успокаивала меня, мол, родители сами по себе такие строгие. И я искренне верила, хоть и обижалась. А потом родилась моя младшая сестра. Светловолосая и светлоглазая, любимица и баловень семьи. В тот момент различие между нами стало еще более заметно. Помню, как в ее второй день рождения я прорыдала всю ночь, потому что меня не взяли вместе со всеми в парк. Вскоре стала замечать, что меня и вовсе стараются не выводить в свет. И когда родители вместе с сестрой покидали дом, я долгие часы стояла перед зеркалом, пытаясь найти в себе какое-то страшное уродство, из-за которого они стыдились меня. Но не находила. Тогда я вновь обратила внимание на учебу, надеясь своим умом и хорошими манерами растопить их сердца. Не скажу, что мне все давалось легко, но я просиживала дни и ночи за учебниками, добиваясь практически идеального результата. И только магическая наука мне давалась весьма нелегко. Почему-то мой резерв заполнялся с огромным трудом. Мой учитель по общему магическому искусству всегда сокрушался на этот счет. Ведь я могла бы быть очень сильным магом, так как резерв был аномально большим. Но вот странность, мало того что он с трудом заполнялся, так еще и магия понемногу сама исчезала, даже если я ею не пользовалась. Такое впечатление, будто мое тело просто впитывало ее, словно это какое-то косметическое средство. И мне это доставляло невероятное чувство безысходности, ведь получалось, что мой план стать лучшей чуть ли не во всем с треском рассыпался.

– Это неправильно… – сказал Рейв, неосознанно прижимая девушку сильнее к себе. – Родители не должны любить детей только за успехи.

– Меня даже за них не любили, – с горькой усмешкой призналась Джесса. – А когда я, набравшись смелости, спросила, может ли быть такое, что я не дочь своего отца, мама впервые проявила по отношению ко мне столь яркие эмоции. Пусть это и была всего лишь злость. В тот же день я и узнала правду о проклятии, довлеющем над нашим родом.

Неожиданно оттолкнув мужчину, Джесса стремительно встала с кровати и зашагала по комнате. Сначала Рейв хотел последовать за ней, но все же остался на месте, понимая, как могут быть тяжелы те воспоминания.

– Прости, но я не хочу вспоминать то время, – наконец заговорила Джесса, остановившись у окна. – Это слишком больно и неприятно. Скажу лишь, что покончить жизнь самоубийством казалось мне самым лучшим решением.

– Это не выход! – возразил Рейв и лишь усилием воли заставил себя остаться на месте. – Всегда можно найти другое решение.

– Его нет! – Джесса рассмеялась над наивностью мужчины. – За все эти века что только не было испробовано, но всегда в конечном итоге заканчивалось трагедией. Я ведь даже умереть не могу, не выполнив некоторых условий.