Проклятая

- Чертовщина какая-то.

Разбудил его женский крик. Семен Александрович, удобно устроившийся на кушетке в подсобке, подскочил с места и огляделся по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Было половина шестого утра: полчаса до конца смены. Он вышел в коридор и увидел бегущего в сторону палат санитара.

- Что случилось? - сонным голосом поинтересовался он.

- Не знаю, - в спешке выпалил санитар. - Говорят, ЧП.

- Какое ЧП?

Семен Александрович быстро пошел к палатам. Живот мешал ему ходить быстро, а при быстрой ходьбе походка его становилась неуклюжей.

Возле палаты злополучного Романова собралось около десяти человек. Сестра с ужасом приложила ладонь к раскрытому рту. Все остальные смотрели в палату озабоченными взглядами. Они расступились перед доктором и пропустили его внутрь.

Сергей Романов лежал на полу у окна в луже собственной крови. Посиневшее лицо говорило о том, что мертв он был уже несколько часов. Семен Александрович посмотрел на рану и ужаснулся: из его шеи был выхвачен огромный кусок. Приоткрытые глаза все еще смотрели на мир со злобой.

Корнев замер в дверном проеме не в силах сообразить, что должен делать. Он вдруг почувствовал прохладу креста на груди. Перекрестился и приказал вызвать наряд.

27

Что-то изменилось. Что-то внутри него. Он больше не мог смотреть на свет и всегда пытался находиться в тени деревьев.

После битвы

(какая битва? ты убежал, как последний трус!)

он провел две ночи дома, не выходя из комнаты. У него поднялся жар. Лихорадка делала свое дело, порождая в голове новые образы. Перед глазами то и дело всплывало лицо упыря, напавшего на них. И ужасно болела рана.

Священник, отец Алексей проклинал себя за малодушие, проявленное им в доме Сергея Романова, но ничего не мог с собой поделать. Что с ним теперь? Он выжил или же чудовище настигло и убило его? Все два дня, проведенные в кровати сон приходил и уходил наплывами.

К вечеру второго дня боль стала невыносимой. Он встал с кровати и поплелся к зеркалу. Вид у него оказался далеко не важный. Под глазами появились синяки; вокруг радужки образовались кольца полопавшихся капилляров; веки распухли. Рана стала синей. В ней легко угадывались отверстия, оставленные зубами этого существа. Он достал нательный крестик и поцеловал его. Серебро показалось ему горячим. Отпустив распятие, он вдруг ощутил сильное жжение в груди и необыкновенную тяжесть на шее. Он снял цепочку. Ему вдруг стало очень легко. Испугавшись этого, он вернулся в комнату, оделся и вышел наружу.

Следующая ночь прошла в бреду. Он лег спать в лесу, плохо соображая, что вообще делает. Но не смотря на это, проснулся он утром следующего дня вполне себе отдохнувшим. Весь следующий день он боролся с лучами света, которые нещадно жгли его кожу. Если бы он видел себя со стороны, то непременно испугался бы. Кожа его стала серой.

Этим вечером он остановился у ворот родной церкви и не смог заставить себя зайти внутрь. А от одного из прихожан он услышал о трагическом происшествии в соседней деревне: Сергей Романов убил свою мать и теперь находится в тюрьме.

Следующие дни стали для него настоящим адом. Он вернулся домой и провел в бреду целые сутки. Рана почернела, а глаза стали красными.

Когда он оказался в больнице, его немедленно изолировали. Ему закапали физраствор и сделали переливание крови. Стало немного легче, но не надолго. Ровно до тех пор, пока он не сбежал.

Снова бред. Потом непонятные образы. Он стоял перед зданием тюрьмы. Отец Алексей хотел попросить прощения у Сергея и помочь тем, чем сможет. Но его не запустили. Потом он узнал, что в доме Романова ночует девушка. Затем снова черное пятно. Очнулся он посреди ночи в лесу.

Что привело его сюда?

Было очень холодно. Дождь только что закончился и одежда священника была насквозь мокрой. Он осмотрелся и вспомнил это место. Именно здесь он прятался после того, как сбежал из дома Романова. Да. Вот этот кустарник, в котором он провел несколько часов в ожидании рассвета.

Голова раскалывалась и все тело ломило от дикой усталости. Он не всю жизнь был священником и теперешнее состояние ему было известно буквально до боли. Во время терапии он чувствовал себя так же при каждой ломке. Колени дрожали.

Может, это судьба, подумал он. Он не был убежденным фаталистом, но в судьбу все же верил. Может быть это его шанс искупить свою вину. А вину за собой он чувствовал. Ведь, если бы он остался с Сергеем тогда, то все могло быть и по-другому.

Ветер разогнал остатки туч с неба и священник мог разглядеть каждый лист деревьев в лунном свете. И никогда еще мир вокруг не казался ему таким красивым. Запах озона после дождя, прибившего пыль к земле, никогда не был столь приятным. Казалось, что воздух можно потрогать. Смешанный лес вокруг добавлял к этому аромат хвои и листвы. Миллионы звезд еще ни разу не были такими красивыми и яркими. Отец Алексей мог потрогать выпуклость желтоватой близкой луны. Неужели он все это потеряет?