Проклят и прощен

Фрейзинг уже несколько дней гостил в Фельзенеке, куда давно мечтал попасть. Дело в том, что библиотека и архивы Верденфельса считались самыми богатыми во всей окрестности, но барон приказал и то, и другое перевезти в Фельзенек, когда поселился там, и они были совершенно недоступны для Фрейзинга. Он ни разу не видел своего клиента, вернее, его архива, и всякая попытка личного сближения вежливо, но решительно отклонялась. Однако все это изменилось, когда барон переехал в Верденфельс и начал общаться с людьми. Он несколько раз лично принимал своего поверенного, и тот не замедлил попросить разрешения на основательный осмотр библиотеки и архива. Раймонд любезно дал свое согласие, и адвокат воспользовался первым удобным случаем, чтобы отправиться в горный замок.

Добыча, которую он там нашел, превзошла все его ожидания. Род Верденфельсов был не только одним из самых древних и богатых, но и одним из самых беспокойных, и члены «го жили в постоянной вражде со всеми соседями и родственниками. Там были тянувшиеся десятки лет старые споры о границах, запутанные процессы из-за наследства, жалобы, договоры, судебные решения и, кроме того, бесконечное количество актов. Фрейзинг сидел над ними с утра до вечера и с разрешения барона отобрал наиболее интересовавшие его бумаги, чтобы взять их с собой и дома спокойно изучить.

Было утро дня, назначенного для отъезда. Фрейзинг занимался укладыванием документов, которые хотел взять с собой, как вдруг дверь отворилась, и в комнату вошел его кучер.

— Вы хотите ехать как раз сегодня? Этого нельзя делать.

— Разве мы не можем выехать до полудня? Тут какое-то недоразумение.

Кучер в смущении произнес:

— Да ведь сегодня день святого Руперта и в горах небезопасно... это знает каждый ребенок. Мы сегодня угодим в снежную метель, попадем к Деве льдов, а ведь вы знаете пословицу: «Когда Дева льдов спускается вниз с вершины Гейстершпица»...

— Я предчувствовал, что окажется вздор! — воскликнул юрист. — Как вам не стыдно, Ансельм, верить таким пустякам? Вы ведь знаете, что я думаю об этом. Мы поедем после полудня! Говорю вам, будет хорошая погода, я ведь тоже понимаю эти признаки. Будьте с санями во дворе замка в назначенный мною час, чтобы мы успели попасть в город до наступления темноты, и если Гейстершпиц, Дева льдов и вся чертовщина, от которой у вас в голове все перепуталось, захотят нас задержать, я отправлю их всех к черту!

Кучер втайне очень испугался такого нечестивого вызова горным властелинам, но должен был подчиниться решительному приказанию своего господина и молча удалился, а Фрейзинг продолжал упаковывать акты с такой заботливостью, как будто дело шло об отправке драгоценного сокровища.

В назначенный час сани отъехали от Фельзенека. Погода действительно совершенно переменилась в эти несколько часов: солнце скрылось за сероватыми тучами, горы все больше заволакивало туманом, только Гейстершпиц был ясно виден. Лошадь бодро бежала по гладкой дороге, но тем печальнее казался кучер, рассматривавший небо с очевидной тревогой. Фрейзинг, закутанный в шубу, расположился удобно в санях, бросая от времени до времени нежные взгляды на лежавшую рядом с ним огромную связку актов. Путешествие продолжалось уже около часа, и они находились на пустынной горной дороге, как вдруг пошел редкий снег. Обернувшись к своему господину, кучер многозначительно произнес:

— Вот и снег!

Фрвйзинг не хотел соглашаться с ним и стал объяснять, что это ветер сметает снег с деревьев. Но снежные хлопья начали падать все чаще, и наконец завыла настоящая снежная вьюга, так что Фрейзинг не мог более упрямо утверждать, будто погода хороша.

— Поезжайте скорее, Ансельм, — вполголоса сказал он. — Погода, кажется, ненадежна, и если мы попадем под снег...

— Тогда нас захватит Дева льдов, — уныло докончил Ансельм. — Ведь сегодня день святого Руперта!

— Это становится невыносимо! — гневно закричал адвокат. — Хотел бы я иметь возможность послать вас с вашим днем Руперта на самый верх Гейстершпица. Вот настоящее место для глупцов, в головах которых Дева льдов все перепутала! Разумным людям, как я, она наверно не станет на дороге, да я и не советую ей познакомиться со мной.

Ансельм так испугался этих слов, что перекрестился и даже на несколько минут выпустил из рук вожжи. В эту минуту ветром сбросило ком снега с соседней ели, лошадь испугалась и рванулась в сторону. Сани с силой ударились о скалу, раздался громкий треск, и испуганная лошадь бросилась бежать со сломанной оглоблей, а сани, адвокат и кучер живописной группой остались лежать на снегу.

— А все от того, — заворчал Ансельм, опомнившись, — всё от безбожного издевательства! Господин Фрейзинг, вы еще живы?

Адвокат был жив, и первая его мысль после того, как он пришел в себя от падения, была о его сокровище.

— Мои акты! — закричал он. — Куда девались мои акты?

— Они, наверно, лежат там, внизу, — сказал Ансельм, указывая на откос горной дороги. — Слава Богу, что мы по крайней мере остались наверху.