Происшествие с Андресом Лапетеусом

— Я все знаю, — всхлипывала Реэт. — Вы жили вместе три года, и все ожидали, что вы поженитесь. Ты мне об этом и слова не сказал. Подлый человек! Теперь и я недостаточно хороша для тебя! Карьерист!

К утру они, правда, помирились, но Лапетеус понял, что их сожительство не будет таким, на какое он надеялся. Не поторопился ли он вообще с женитьбой? Нет Реэт умная женщина, она знает, где как вести себя, старался успокоиться Лапетеус. Но кто ей рассказал? Виктор? Едва ли. А если она просто заставила Виктора проболтаться? Реэт умеет расспрашивать с невинным видом, а потом связывает отдельные факты в одно целое. Когда она успела? Лапетеус вспомнил, что Хаавик рассказывал ему о разговоре Хельви и Пыдруса в кафе, и подозрение показалось правдоподобным. Ладно, рассуждал он дальше, Виктор мог черт знает что наболтать обо мне. Но откуда Реэт взяла, что я не женился на Хельви потому, что опасался испортить свою карьеру? Если на это намекнул Хаавик, тогда он подлец. А если Реэт сама думает обо мне так?

Лапетеус заверял себя, что он вообще не бросал Хельви. Их отношения прекратились хорошо и естественно, как это нередко случается в жизни. И тут же ощутил, что это неправда. «Почему я… отошел от Хельви?» Этот неожиданно возникший вопрос удручающе подействовал на Лапетеуса. Он заставил себя думать о других вещах.

Карьерист!

Разве карьерист трудится дни и ночи напролет?! Разве для карьериста самое главное работа?!

Это Хаавик — карьерист. Человек, пользующийся конъюнктурой. Сплетничая и бросаясь громкими словами, он пробивается в редакторское кресло.

На следующий вечер, вернувшись с работы, Лапете ус не надел обручального кольца.

И с дядей Реэт решил больше не общаться. Пу^сть старик копошится в комнатушке рядом с кухней, но соприкасаться с этим кулацким отродьем, как с членом семьи, — нет! Он все же ответственный работник, и если принципиальность называют карьеризмом, пусть…

3

Как-то Лапетеус встретил в коридоре облисполкома Оскара Пыдруса. В первый момент мелькнуло подозрение, уж не на прием ли к нему пришел Пыдрус. «Для него я ничего не могу сделать», — подумал Лапетеус, холодно приветствуя Пыдруса. Но выяснилось, что Пыдрус ожидал заведующего отделом народного образования. Лапетеус облегченно вздохнул. Для приличия он о чем-то поговорил и, торопливо уходя, сказал, что, если позволит время и будет желание, Пыдрус мог бы как-нибудь зайти к нему.

— Моя комната на следующем этаже, — закончил он разговор. — До свидания. Я сейчас уезжаю.

Через несколько дней к Лапетеусу действительно пришел один из его военных товарищей — Антс Паювийдик. Он остановился на пороге и спросил:

— Разрешите войти?

Лапетеус просматривал проект решения. Он сидел, склонившись над разложенными на столе бумагами. Первая мысль, которая возникла при звуке чужого голоса, оказалась раздраженным вопросом: где технический секретарь, что люди без доклада лезут в кабинет?

Потом он поднял голову и узнал Паювийдика.

— Входите, входите, — официальным тоном заявил он. Тут же вспомнил, что раньше они были на «ты», и торопливо добавил — Чего дурака валяешь, заходи смелее.

Похоже было, что Паювийдик смешался.

От этого или от чего иного, но настроение Лапетеуса приподнялось. Он вышел из-за громоздкого стола, крепко пожал Паювийдику руку и усадил гостя в массивное кожаное кресло — одно из двух, которые стояли друг против друга перед письменным столом. При этом он ощутил удовлетворение тем, что у него просторный, обставленный новой мебелью кабинет и что Паювийдик, мягко говоря, несколько смешался.

— Вот это командный пункт! — оглядываясь, удивился тот.

Лапетеус открыл пачку «Казбека» и предложил гостю:

— Закурим.

Покачав головой, Паювийдик сказал:

— Ради такого кабинета стоило воевать.

Лапетеус сделал вид, что не заметил укола.

— Приятно видеть людей своей роты, — произнес он, опускаясь на широкий стул с полированной спинкой.

— Наверху люстры, внизу ковры, спереди стол что футбольное поле, сзади зеркальный шкаф, — говорил Паювийдик. — У того, кто командует и распоряжается в таком кабинете, должна быть и власть и сила.

— Ты же не льстить пришел, — от слов Лапетеуса повеяло холодом. — Что тебя привело?

Паювийдик изучающе посмотрел на него и в свою очередь спросил:

— Строительные дела тебе подчиняются?

У Лапетеуса возникло сомнение, уж не погорел ли Паювийдик — выражение, когда-то употребленное Паювийдиком, — не пришел ли он теперь со своей последней бедой к нему просить поддержки и заступничества. Сперва Роогас, потом Пыдрус, теперь этот — разве он может всех защитить, всем помочь? А кто за него заступается? Дельный человек сам знает, умеет, сам справляется. И он ответил уже совсем официальным тоном:

— Я действительно занимаюсь вопросами строительства.

— Приходи на нашу стройку.

— Что там случилось? Прижимают?

Паювийдик снова внимательно посмотрел на Лапетеуса. Он словно изучал и оценивал, взвешивал и размышлял.