Происхождение видов

- В общих чертах. Когда я стажировалась у коммандос, у нас было два-три погружения, где нас учили этой процедуре – по разу за погружение.

- Два-три раза! – воскликнул Мерк. – Томас, профанация это… на фига это надо? Чему можно научиться за два-три раза? Я проводил процедуру Дженкинса тысячу раз, наверное, прежде чем стал в этом разбираться…

- На всех суках не повесишься. – Томас говорил, явно убежденный в своей правоте. – Невозможно объять необъятное за два года.

- Эта процедура состоит в наборе формальных действий, по результатам которых мы можем оценивать – существует ли двусторонний контакт или нет. Насколько я знаю, Дженкинс – математик, который лет так сто назад провел черт знает какие сложные вычисления с использованием теории хаоса, теории вероятностей, информатики, герменевтики и бог знает чего еще, и в итоге сумел выработать ряд формальных критериев наличия контакта, а потом уже несложно было придумать и сами действия.

- Да, все верно. – Подтвердил Томас. – В принципе, мы нередко ошибаемся, используя эту процедуру, но улучшать ее никто не хочет, так как просто нет смысла – все равно очень быстро выясняется, есть контакт или нет. Ну вот… контакт был налажен, начали изучать друг друга, все классно – сенсация, статья за статьей, месяц идет за месяцем, детишки играют с плюшевыми крабиками, ксенологи пишут диссертации о специфике крабообразного строения тела, и вдруг – коротенькая заметка в «Ресурсах» - ни хрена ничего не соображают крабики – тупые как пробки. Нет и не может быть с ними никакого контакта. Автора даже поприжали слегка, поставили вопрос о непрофессионализме, типа «а автор кто»? Но автором оказался дайвер-коммандос со стажем. На «Зверинце» участвовать отказался, просто совершил с друзьями еще с пару десятков погружений и нашел ответ: те, с кем мы общались – не крабы, а… то, что мы считали океаном! В это было невозможно поверить, и это и есть проблема номер два – сначала бьешься как камень об лед, чтобы понять – что из того, что мы воспринимаем, и есть то, что мы считаем существами, наделенными осознанием, а потом бьешься и не можешь поверить в то, что получил. Потому что это совсем не человеческое, совсем иное, наш рассудок просто не привык к таким вещам, наше различение просто не функционирует, особенно в условии, когда ты не слишком-то трезво себя ощущаешь в измененном чужеродными восприятиями сознании.

- В результате оказалось, что «океан» представляет из себя несмешивающиеся потоки, течения, которые и обладают индивидуальностью? – сказала Тора.

- Грубо говоря – да, - Мерк встал с кресла и начал приседать, разминая мышцы. – Говоря более точно, потоки не были совсем неперемешивающиеся – они отчасти смешивались, и в этом и состояла физическая сторона того, что можно назвать их общением друг с другом. Акранцев мы исследуем уже десятки лет, но вопросов по прежнему больше, чем ответов – например – как им удается в течение одного мгновения передать друг другу информацию на любом расстоянии – два «потока» могут «общаться» без задержек, даже если между ними тысячи километров. Есть точка зрения, что перемешивание потоков – не столько функция общения, сколько метаболизма, а общение происходит не путем передачи информации, а путем передачи состояний, которые уже в свою очередь интерпретируются ими как определенные сообщения.

- Кем оказались крабы? – поинтересовалась Тора.

- Крабами. Забудь про них. Проблема номер три, - продолжил Томас, - уже носит более ярко выраженный прогрессорский характер. Допустим, мы нашли цивилизацию, с которой находим общий язык. Допустим, мы определили их уровень развития по какой-либо из разработанных шкал. Допустим, мы нашли таких ее представителей, которые заинтересованы в культивировании озаренных восприятий…

- А для них озаренные восприятия – те же, что и для нас? – перебила Тора.