Происхождение Каббалы

Как мы уже отметили, эта книга отличается поразительным отсутствием единства литературной формы, а также содержания. Однако, трудно с полной уверенностью разделить различные слои, смешанные в тексте. Тем не менее, возможно различить некоторые отрывки как части новейшего слоя или последней редакции. Так, толкование тоху вэ-боху в Быт. 1:2 в начале Бахир, можно с уверенностью сказать, позаимствовано из сочинений еврейского неоплатоника Авраама бар Хийя, который писал в третьем десятилетии XII столетия. Этот учёный, похоже, был первым, кто истолковал тоху как материю, а боху как форму, следуя этимологии, которая появляется и в Бахир[107]. Его сочинения попали в руки немецких хасидов уже в XII столетии, как я показал в другом месте[108] Автор, похоже, составил несколько работ в Провансе и потому его заимствование тоже могло произойти как в Провансе, так и в Германии. Очевидно, тот же автор был источником идеи (Бахир, раздел 10), что глагол бара означает только то, что создано из ничего, вроде hyle или тьмы; напротив, изначальный свет, обладающий формой, или, как выражается книга Бахир, реальностью (маммаш), связан с глаголом ясар[109]. Здесь Бахир, очевидно, также использует Йецира 2:6.

Обсуждение гласных, а также утверждение, что «гласные Торы в согласных сравнимы с душой жизни в теле человека», основаны на сочинениях грамматиков. Интересно отметить здесь, что в еврейской литературе вне Бахир это подобие появилось впервые в Кузари 4:3 Иехуды Халеви, хотя, в конечном счёте, восходит к неопифагорейской школе и грамматикам, зависящим от неё. Гласные здесь означают психическое, тогда как согласные означают гилетическое[110]. Кузари была переведена с оригинального арабского только в 1167 г. в Лунеле, в Провансе. Если можно доказать, что отрывок в Бахир происходит из этого источника, это будет свидетельство, что он относится к последнему слою; но мы не можем быть в этом уверены. Отрывок появляется в связи с утверждением рабби Рахмая о выражении «двенадцать колен Бога» в Пс. 122:4. Он следует за относительно длинным магическим текстом, посвящённым именам Бога и оказывается в связи с символизмом «источника», который тоже появляется в важных отрывках в других местах книги. Начав с концепции Бога как источника, который орошает всё остальное, текст толкует двенадцать колен в вышнем мире как каналы, через которые подаётся вода источника. Этот источник, возможно, имя Бога, которое по двенадцати каналам указывает на тринадцать атрибутов божественности, выведенных талмудической теологией из Исх. 34:6. Рассуждение об элементах языка появляется как продолжение этого раздела 82. Гласные имеют форму точек, то есть кругов; согласные, с другой стороны, это квадрат, форма которого присуща еврейскому письму. И потому как есть цепочка аналогий: Бог — душа — гласная — круг, так и соответствующие члены каждой пары должны быть сопоставлены таким образом: изначальные образы двенадцати племён — тела — согласные — квадрат. Трудно отделить одну последовательность символизма от другой. Если эти символы сами по себе древнее, то пара гласная-согласная, которая фигурирует среди них, тоже должна относиться к более древней традиции, гораздо старше книги Кузари. В этом случае продолжение параграфа, на первый взгляд загадочное, можно также истолковать логичным и последовательным образом. Текст гласит:

И гласная проходит по «каналам» согласных через аромат жертвоприношения, и она спускается оттуда, как часто говорится: запах — это то, что спускается к Богу. Ведь [первое] YHWH [из двух четырёхбуквенных божественных имён, упомянутых одно за другим в Исх. 34:6] спускается ко [второму] YHWH. И в этом смысл Писания [Втор. 6:4]: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть».

Таким образом, здесь символизм переносится на магию жертвоприношения. Через аромат жертвоприношения поток жизни входит из души, то есть источника, в атрибуты, то есть колена, согласные тел. Посредством священной магии он привлекается в них через двенадцать каналов, представленных в разделе 82 в форме сравнения. И этому мистическому событию в час жертвоприношения, во время молитвы, которая его заменяет, соответствует «слияние» имени Бога в формуле Шма Исраэль.